- Допрашивали арестованных?
Он немного нахмурился, а потом улыбнулся.
- Да нет. Я же говорю, над бумагами сидел, чёрт возьми. В аналитическом отделе, в архиве...Ладно, зачем я тебя позвал...
Он положил папиросу в пепельницу, поднялся и достал из шкафа небольшую книжицу в твёрдом переплёте.
Краски её давно выцвели, но когда-то она была яркой.
Полковник бросил её на стол передо мной.
- Узнаёшь?
Я рассмотрел обложку и ахнул.
Афанасий Диброва «Орден железного волка»
- Где вы её нашли? Это же дедова книга! Какая редкость... У нас дома нет такой!
- Я знал, что ты обрадуешься, - довольно произнёс Портупеев. - Дело в том, что я очень уважал и любил твоего деда. Чёрт возьми, он был хорошим детским писателем!
- Вы были с ним знакомы?
Он крякнул и посмотрел на меня лукавыми глазками:
- Ну, можно сказать, что были... Но ... сейчас там внизу тебя ждут твои друзья. Я не буду тебя задерживать. Но если ты захочешь узнать больше про своего деда – приходи. Есть информация. У меня сохранились кой-какие материалы. Я тебе их хочу передать. И эту книгу тоже. Нет, не сейчас, потом...
- Понял, - удивился я, хотя на самом деле ничего не понял. – Только куда приходить-то?
- Куда! – чуть ли не крикнул он. – Ко мне на дачу в Максимовку. Знаешь?
Я кивнул, хотя после его ответа мне уже перехотелось ехать.
- Дом 45. Запомнил? В субботу жду. Если твои друзья спросят чего тебя я звал – скажи, ну, чёрт возьми... Скажи читал нотации по поводу причёски, одежды и громкой музыки.
***
Потом мы поехали к Агнии. Она вынесла томик Блока со стихами.
- Это я буду петь, - заявил Артём, когда прочёл стихи. И сразу забыл о старике.
Я помню и сейчас эти стихи.
«Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь.
Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых чьё бремя не избудешь.
Вот почему я твой поклонник и поэт!
.....................................................................
Вот - мой восторг, мой страх в тот вечер в тёмном зале!
Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня так странно провожали,
Ещё не угадав, не зная... не любя!
Сама себе закон - летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе - лишь красный облак дыма,
Где что-то жжёт, поёт, тревожит и горит!
И в зареве его - твоя безумна младость...
Всё - музыка и свет: нет счастья, нет измен...
Мелодией одной звучат печаль и радость...
Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен»4.
Когда Артём умчался на репетицию, мы с Агнией решили пройтись по городу.
Вышли к реке.
- Ну открой тайну, о чём с тобой говорил Портупеев? – спросила она.
- Ну как тебе сказать... Он спрашивал о меня о моём деде. Он, как ты помнишь, был детским писателем. Только в конце тридцатых его уже не печатали. Ну, в общем, всё.
- Знаешь, Портупеев был тот самый сотрудник, который был послан арестовывать моего дядю.
- Да ну! Откуда ты знаешь?
- Как-то Портупеев встретил дядю на первомайской демонстрации. Просто поговорили, выпили пива. Вот он и рассказал.
- Удивительно!
- Говорит, что и тогда и сейчас он с большим пиететом относился к Эмилю. Уважал его, как учёного, полярного исследователя, как личность. Вспоминает, как в тридцать восьмом году был у этого дома, но кроме развалюхи никого не видел. Дядя попросил поднять его дело. Но Портупеев нахмурился и перевёл разговор на другое.
- Похоже этот Портупеев – тот ещё сукин сын.
- Дядя говорил не Портупеев - а Потрупеев...
Я усмехнулся, но как-то весело мне не было. На душе была смута.
***
Дача у Портупеева была солидных размеров, но само строение было старым, видимо досталось оно от прежних времён. Остро пахло сосной и цветами.
Две огромные овчарки, звеня цепями, лаяли и бесновались, пока не вышел хозяин. В спортивном костюме он выглядел поджарым, лёгким, как для своего возраста.
Сухо поприветствовав меня и не говоря больше ни слова, он повёл меня в дом.
Появилась пожилая женщина с лейкой. Полковник велел ей поставить самовар, а пока что показывал мне своё дачное хозяйство, сжато рассказывая, что и где.
Жена позвала к чаю и, не говоря более ни слова, ушла.
- Она у меня дисциплинирована - как настоящий солдат, – прокомментировал Портупеев.
Я пожал плечами:
- Наверное таковой и должна быть супруга человека военного.
- За долгие годы выработалась привычка. Подчиняться и не задавать лишних вопросов, чёрт возьми.
Он пригласил меня к круглому столу, покрытому белой скатертью.