- Эта ваша сказка не несёт никакой идеологии, она ничему не учит наших ребят. Есть прекрасные традиции русских сказок, - уверяла Селютина.
- Мне неинтересно в тысячный раз писать про Иванушку – дурачка или про Василису Премудрую.
- Ну, пожалуйста... Можно написать, например, сказку о животных... Можно - современный рассказ из жизни пионеров. Вообще-то, товарищ Диброва, если вы пишете для детей, то вам нужно получше узнать их настроения, чем они дышат, как живут...
Ну всё в таком духе. Немцев пробовал заступиться за меня, тоже сорвался, наорал, а потом нас всех забил Тысячный. В своей неизменной толстовке и в очках, выйдя на трибуну, колыхая брюхом, этот гигант что-то говорил о буржуазном охвостье. Не хочется больше писать об этом, неприятно. Остаётся обратиться к Алексею Максимовичу.
******************************************************************
...Постукивал по навесу дождик. Я вылез из вагона и стоял под козырьком на какой-то забытой богом платформе.
Влажная, словно стеклянная, зелень переплеталась с красно рыжими и жёлтыми пятнами, будто какой-то бродячий художник махнул кистью.
Внизу платформы по дорожке шла женщина в светлом платочке и тянула на привязи козу, прикладывая к этому большие усилия.
Она остановилась, тяжело дыша. Её выцветшие голубые глаза остановились на мне.
- Вы кого-то ждёте молодой человек?
- Да вот жду, когда дождь закончится.
- Да его почти нет, - усмехнулась она, - чай не растаете. Вам до города небось?
- Именно туда.
- Так вы живёте там?
- Нет, в командировку.
- Ну так пойдёмте, поможете мне довести эту нахальную козу, будь она неладна. Сладу нет с ней.
- Охотно, - ответил я, выныривая из-под навеса и щурясь на мелкий дождик.
- Вот козу у сестры забрала, а через лес – то одной страшновато.
Я улыбался.
- Волков боитесь?
- Да не только... Люди у нас пропадают...
- Как пропадают? – удивился я. – В наше-то цивилизованное время? Быть может они просто уходят? Ну, скажем, многие сейчас уезжают на стройки...
- Нет, именно пропадают! – настаивала женщина.
Мы зашагали по дорожке, но по пути, по совету Марьи Фёдоровны (так звали мою новую знакомую), я вооружился большой суковатой палкой...
Дождь закончился и сразу посветлело.
Лес напоминал море, сверкающее под лучами солнца. Сосна соседствовала с елью, осина с дубом, а иногда и стволы берёз белели в венке листьев.
Кузнецова Марья Фёдоровна жила на окраине в маленьком покосившемся домике. Я немного помог ей по хозяйству.
Попив холодного молока с душистым хлебом, я вошёл в город. Шагал по старинной улице, вымощенной деревянными шашками к ближайшей остановке трамвая. Смолистый запах смешивался с ароматом сухих цветов. Трамвай прибыл только спустя полчаса и удивил меня своим допотопным видом.
Несмотря на порядочную усталость я поспешил в назначенную мне коммуну.
Но уже на крыльце меня ожидало неожиданное известие.
Встреченный мною рослый рыжебородый парень заявил, что их заведение в этом году преобразовано в самую обычную школу имени Клары Цеткин. Я попросил повидаться с начальником данного заведения. Мы прошли по гулкому коридору и поднялись на третий этаж. Здесь ловкий улыбчивый юноша-полотёр натирал пол.
Бородатый завёл меня в кабинет начальника, велел присесть и подождать. От нечего делать я стал рассматривать комнату.
Ветерок влетал в открытое окно и отдувал жёлто-голубую штору. Портреты вождей и увеличенный снимок Отто Юльевича Шмидта на стене... Полки с книгами, внушительный телефонный аппарат с кнопками А и Б... На массивном столе - аккуратная стопка бумаги, фарфоровая чернильница, перо-рондо, увесистый бархатный альбом...
Спустя какое-то время появился директор - коренастый яснолицый человек во френче со значком общества «Долой неграмотность».
- Казимир Иванович Беллерофонтов, - представился он и пожал мне руку.
Выслушав меня, Казимир Иванович веско сказал:
- Но это ничего не меняет, товарищ. Обычные школьники и школьницы нуждаются в детской литературе не менее, чем сироты из коммуны. Значитца так. Сегодня же мы устроим творческую встречу. А сейчас пойдёмте, я вам покажу школу.
Заведение оказалось старинным училищем, переоборудованным в школу. Меня вкусно покормили в столовой. Потом со мной побеседовала заведующая учебной частью Попова – багроволицая и полная женщина. К моим литературным опытам она отнеслась равнодушно, но дала добро на выступление. Осталось дождаться окончания занятий.
Несмотря на то, что я уверял Казимира Ивановича, что пишу для младшего и среднего возраста, в огромном зале, где ранее показывали барам театральные представления, собралась практически вся школа. Рядом с учениками сидели учителя, кое-как следя за порядком. Ор стоял страшный, даже свистели!