Но когда на сцену вышел Казимир Иванович и поднял руку - на минуту повисло облако тишины.
Волнуясь и переживая, я сидел за столом, покрытым красной скатертью, рядом с заведующей учёбой Поповой. У самого края стола на стульчик присела высокая девушка в светлом ситцевом платье. Её смолянистого цвета волосы были заплетены в две тугие косы, тёмные глаза прятались за круглыми очками, щёки горели румянцем, а смуглые руки перебирали листы блокнота. Как оказалось впоследствии, это была студентка Ленара, пользовавшаяся в школе особыми привилегиями, так как была дочерью Беллерофонтова.
- Здесь собрались дикари, или пионеры страны Советов? – спросил саркастически Казимир Иванович. – Мне сдаётся, всё же, пионеры. Посему, значитца так... Давайте все дружненько помолчим и послушаем... Ребята! (Он сделал паузу, набирая воздуха). Сегодня у нас в гостях молодой писатель, автор детских произведений Афанасий Диброва...
Директор ещё что-то говорил, как можно ярче представляя меня, а потом добавил:
- Итак, друзья мои, давайте послушаем автора!
Прозвучали неуверенные хлопки.
Сначала я говорил тихо, так как робел больше, чем перед взрослой аудиторией. Сотни глаз смотрели на меня пронизывая, ощупывая, допытываясь. В спину упёрлись строгие взоры директора Беллерофонтова, завуча Поповой и Ленары.
В зале попросили, чтобы я говорил громче. Глубоко вздохнув, я начал читать «Странного гражданина».
«Как-то летним утром рано
С поезда номер один
Вышел с чёрным чемоданом
Очень странный гражданин.
В тёмном в клеточку костюме,
Чисто выбрит, свеж и бодр,
Подмигнув вокзальной даме,
Приобрёл он бутерброд.
Кейс в гостиницу отправив,
Голубей всех распугал.
Шляпу и очки поправив,
В чёрных туфлях зашагал...»
Вскоре пошли юмористические сценки, и ребята смеялись. Я стал читать громче и, под конец, уже совсем разошёлся – прочёл отрывок из «Приключений Звёздочки» - для самых маленьких. Громкий шум аплодисментов ещё больше окрылил меня.
В общем всё прошло хорошо. После некоторых вопросов ребят, а также завуча Поповой, все разошлись, а я оказался в кабинете директора.
Беллерофонтов и Попова благодарили меня.
- По-моему вечер прошёл на «ура», - заметил Казимир Иванович.
- И мне, в целом, понравилось, - процедила строгая Попова. – И вот что, товарищ Диброва. Раз уж вас командировали к нам, да, к тому же, сам писатель Горький, то, чтобы лучше узнать детей, приглашаю вас на заседание совета пионерской дружины.
Я согласился. Но тут возник вопрос, где меня временно поселить.
В кабинет вошёл рыжебородый мужчина в чесучовом пиджаке, оказавшийся заведующим хозяйственной частью по фамилии Помело. Он предложил устроить меня здесь же при школе.
- В медицинском пункте есть койка. Товарищ сможет там ночевать, сколько ему нужно.
Но против этой идеи выступила Попова. Она резонно заметила, что кабинет медработника – не постоялый двор.
Махнув рукой, Беллерофонтов взялся куда-то звонить, а потом расстроенно положил трубку.
- Гостиница городская на реконструкции, общежитие переполнено... Да и неуютно вам там будет!
Я ответил, что не беда, в крайнем случае я могу стать на ночлег у Кузнецовой Марьи Фёдоровны, с которой познакомился при входе в город.
- О, ну это очень далеко, - возразил Беллерофонтов. – Это самая окраина. Значитца так. Возьму я вас к себе в дом, комнату свободную выделим.
Он обратился к рыжебородому Помело:
- Василий, а Ленара ещё не ушла? А ну-ка, найди её. Позови сюда, быстренько...
Помело отправился за Ленарой, и мы стали прикидывать план на завтра.
Вскоре вошла уже знакомая мне Ленара, одетая достаточно модно, как для провинциального городка – в тёмно-синем жакете до бёдер. Теперь я смог разглядеть её получше. Чуть продолговатое лицо, нос с едва видимой горбинкой, тёмно-карие глаза, тонкие стрелочки бровей, грациозная шея, едва видимая прядь тёмных волос из-под берета.
Спустя примерно час мы шли по городу и разговаривали. Мы – это Василий Помело в чесучовом пиджаке со значком Осоавиахима и в лакированных штиблетах, оказавшийся достаточно скептичным человеком, его весёлая невеста Катюша, педагог младших классов – белокурая девушка в красной кумачовой косынке и лёгких баретках, и молчаливая Ленара, сказавшая по пути лишь пару слов. Она мне показалась никакой, и мне не в радость было оставаться с ней наедине.