Когда пробудился - то был уже под кустом в нашем лесу. Неподалёку высился мрачный дом, и ветер, пронизывая его, свистел в разбитых окнах.
Я расшевелил Либлюка, спавшего у меня в ногах. Он зевал и потягивался, как ни в чём не бывало. Я вновь расплакался, а кот удивлённо смотрел на меня зелёными глазами.
Я успокоился, взял себя в руки и вернулся в город, в нашу пустую квартиру. Был уже вечер.
А той же ночью услышал как скрипнула дверь. Я подхватился с кровати но не со страхом, а с надеждой. И был прав - пришёл отец! Я бросился к нему на шею.
Отец сообщил, что был арестован несправедливо, по злому навету. Вчера, во время следственного эксперимента, благодаря ротозейству работников органов, ему удалось бежать. Он всё спрашивал, не искали ли его? Я сказал, что меня не было здесь, я жил с Либлюком в заброшенном имении в лесу.
- Тебе туда не надо ходить, - сказал отец сурово. - И то, что ты не учишься в школе, а живёшь в этом брошенном доме в лесу - это очень плохо. Тебе нужно вернуться к обучению, а если тебя отправят в детскую коммуну – лучше не противиться и согласиться...
Мы сидели, понуро опустив головы. И вдруг он так посмотрел на меня, как будто ему пришла интересная мысль:
- А что если... Ты должен знать, что кроме меня и матери, у тебя есть ещё и бабушка. Если ты помнишь – это моя мама... Я напишу тебе её адрес на всякий случай, а сам постараюсь отправить письмо, чтобы объяснить случившееся. Если она сможет забрать тебя – это будет чудо!
- Папа, я вполне могу жить один.
Отец не слушал меня. Он шарил по карманам, вынул пачку денег.
- Мой друг, у которого я оставил наши фамильные драгоценности, продал их и большую часть денег вернул. Я тебе оставляю на первое время..., - сообщил он.
- А откуда у тебя эти, как их там... фамильные ценности?
Он не договорил. Я сам остановил его, закрыв рот ладонью. Я почувствовал какое-то смутное беспокойство. Это был первый раз, когда я обнаружил в себе такое вот отдалённое ощущение опасности.
Я осторожно подошёл к окну и отодвинул занавеску. И заметил силуэт человека, который тут же слился с деревом. Страх охватил меня до самых пят.
- Папа, за нами следят. Свет горит, значит мы здесь и за нами придут, - сказал я.
Отец обнял и крепко поцеловал меня.
- Какой ты у меня замечательный... Очень умный и осторожный. Это хорошо. Ладно, сын, ближе к делу. Деньги я оставляю в столике, внутри газеты... Сейчас я уйду... И ... пока не ищи меня, я найду тебя сам.
Он осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор, потом обернулся подмигнул, махнул на прощание рукой. Закрывая дверь, я видел как он легко, перепрыгивая через ступеньку, помчался по лестнице вверх.
Я с замиранием сердца ждал дальнейших событий, погасив свет и, почему-то, улегшись на пол. Наверное, так казалось мне безопаснее.
Лишь только спустя полчаса загремели сапоги, в дверь настойчиво постучали. Я был вынужден открыть, иначе они бы взломали дверь.
На пороге стояли четверо с решительными и жёсткими лицами. Я изо всех сил изображал из себя сонного.
Они стали спрашивать об отце, а я рассеянно отвечал, что не видел его.
Люди с жёсткими лицами быстро всё осмотрели, а потом уставились на меня.
Один из них, усатый, с синими пронизывающими глазами, взял меня за плечи.
- Слушай, хлопец, я майор безопасности Черешник, - представился усатый. – Ну-ка, скажи нам, где ты гулял так долго?
Майор холодно смотрел, ожидая ответа.
Я решил открыть им часть правды.
- Я был в лесу. Искал кота, а набрёл на старый дом. Это бывшее имение... Какое-то время жил там. Знаю, что виноват, школу пропускал. Я обещаю - больше не повторится.
- Хм... А жрал-то что?
- Картоху пёк. Хлеб уркаганы приносили.
Чекисты рассмеялись.
Я говорил, не сводя с майора глаз и заметил, что он поверил мне.
- Ладно, больше так не делай, - сказал майор Черешник. - А вот насчёт отца... Только не говори, что не видел его... Но ты ведь скажешь нам, если он появится. Ведь скажешь? Иначе я тебя своими руками...
Он сдавил ручищей мне горло и вдруг замер.
Я представил, как ангел (в виде женщины) заносит меч над ним, и он моргнул, вздрогнул и поёжился, будто от холода.
- Твоя судьба тоже будет решена, - сказал он хмуро, отпустив меня. - Но позже. И уже не нами. Бабушке твоей в Ленинград мы уже сообщили. Ожидай здесь и не убегай, к тебе приедут.
Я усиленно желал, чтобы они ушли. И они заторопились, вышли, стуча сапогами, загрохотали по лестнице вниз. Я вздохнул облегчённо...