Несмотря на сильную вьюгу, я прибыл на вокзал, чтобы встретить Маэля. Поезд опоздал на час. Из вагона вышел полузнакомый мне стройный молодой человек. После некоторого колебания мы обнялись.
Мы вышли на занесённую снегом площадь. Из-за опоздания поезда такси мне пришлось отпустить и теперь найти какой-либо транспорт было проблемой. К счастью вскоре вьюга поутихла, а ехавший по дороге грузовой ЗИС подбросил нас до нужной улицы.
Ленара заждалась – ужин был приготовлен давно. Маэль удивил нас рассказами о своей учёбе, о визите к нему майора Черешника и о переписке с Юлей Ростовцевой. Оказывается, после того случая они дружат! Юля не только была благодарна за спасение, она была благодарна судьбе за такой подарок в лице Маэля...
...Ленара уснула в соседней комнате, а мы с Маэлем ещё долго говорили.
Воспользовавшись ситуацией, я стал расспрашивать Маэля о подробностях того давнего случая.
Маэль сначала отнекивался, но, потом, всё же сообщил:
- Я сам многого ещё не могу постигнуть, хотелось бы понять, разобраться. Это одна из причин, почему я хочу изучить старую усадьбу... Помните, я рассказывал, как впервые попал в другой мир, я его называю «миром духов»... Так вот, с тех пор, я обрёл некоторые дополнительные свойства. Среди них -то, что я сейчас называю «чувствознание» или «сверхчувствование»...
К тому времени, когда Юля Ростовцева исчезла, я неплохо её знал, и поэтому у меня с ней наладилась такая, ментальная, что ли, связь. Это трудно объяснить... В общем, я узнал, вернее, почувствовал, где может находиться Юля. И пошёл навстречу зову... Так я нашёл на окраине, в посёлке Камышин, особняк. Я наблюдал за ним. Там была охрана... Из дома выехала солидная машина какого-то начальника, тогда я ещё не знал, что это Хоненко. Но я видел, чувствовал, даже сквозь эти заборы и стены, где находится девочка, чего от неё хотят...
Ночью мне стало казаться, что Юля может погибнуть, я мучился оттого, что ничего не могу предпринять. Так созрела идея попросить вас о помощи.
Когда мы Ленарой приехали на место, я сумел забраться в сад. В сам дом я не ходил.
- А как же вы тогда...?
- Попробую объяснить. Мир состоит из материи и форм. Невидимый мир – это формы – идеи. Это первородные миры, нерукотворные. Об этом ещё Платон писал. Вот так и люди... Имеют не только лишь свою материальную, видимую оболочку, но и невидимую форму – тень. Мне удалось это там, под деревом! Моя телесная оболочка там и осталась, а форма (или тень, как говорили в старину) проникла в дом. Форма тоже может быть видимой, но может проникать сквозь твёрдые тела, двигаться, не производя звуков... У меня получилось вывести Юлю, как Орфей вывел Эвридику из Аида.
- Вы вышли через стену?
- Если грубо сказать – то да. Это трудно передать... В материи есть, как бы зазоры, их можно раздвинуть... Как шторки... Я шёл впереди, находя щели между твёрдыми предметами и раздвигая их. Я спешил – надолго оставлять телесную оболочку нельзя. Я это сознавал...В саду я мгновенно вошёл в своё тело – и тут же нас почуяли собаки... Ну, остальное вам известно. Конечно, для Ленары Казимировны, да и для всех остальных, я сочинил более понятную им версию.
- А как же Юля? – спросил я.
- Она была настолько в шоке, что не могла ничего толком соображать и сознавать. Но потом я был вынужден сказать ей, что всё это был сон. Я вынес её спящую из особняка и тому подобное. Лишь недавно я объяснился перед нею.
- Сказал, как оно было на самом деле?
Маэль утвердительно кивнул.
Я предложил ещё чаю, но Маэль сделал другое предложение – посмотреть на зимнюю ночь.
Мы хорошо оделись, вышли во двор, дыша полной грудью, утопая в снегу. Метель давно улеглась. Сад укрыло белоснежным гладким одеялом, крупинки снега сверкали под луной и звёздами молочно серебристым и голубым цветом.
Мы размялись, по очереди отбрасывая снег деревяной лопатой. Немного развлеклись, метко бросая снежки в поставленную в снег лопату.
Пошли по расчищенной дорожке среди сугробов и спящих деревьев.
- Маэль, - сказал я, глядя в небо, - мы оба видели другой мир. Как совместить нашу реальность, и это видение?
- Только с помощью расширения сознания. Но говорить об этом в наше время ещё рано, - серьёзно ответил Маэль.
- Нас не поймут? В лучшем случает сочтут за сказочников?
- Или за ненормальных...А в худшем - отправят на «костёр инквизиции».
- Наука сама дойдёт?
- Конечно. Рано или поздно, с костылями или без, но она его надыбает... У нас нет такого научного веса, как, например, у Вернадского, чтобы об этом открыто писать.
- Мы видели разное... От чего это зависит? – спросил я.
- От уровня нашего сознания, образования, представлений, памяти...
- А теперь ты хочешь вновь попасть в этот дом?
- Я хочу изучить этот мир, понять его природу, законы. Если это видения – разобраться, почему именно в этом месте они возникают! И куда деваются физические тела? Ведь они пропадают из реального мира. Но, не знаю, удастся ли мне всё это осуществить?
Что-то мягкое шлёпнуло мне в спину. Такое же заехало в плечо Маэлю. Он усмехнулся, отряхивая снег.
- Эй, полуночники! Долго бродить собираетесь?
На крыльце стояла в шубке лёгкая и задорная Ленара. Она лепила новую снежку.
- Идите к нам, - пригласил Маэль.
Мы стояли и наблюдали, как она шла. Наверное, никто никогда не видел картины краше – примера лёгкости, изящества и достоинства, будто на снежный бал прибыла Королева...
******************************************************************
О чём герои этого дневника говорили далее – неизвестно, нет страниц. Что было дальше с Афанасием Дибровой? Мне известно лишь о том, что вышла его книга «Орден железного волка», а потом была жестокая и глупая критика.
Некоторые из вопросов так и оставались открытыми. Удалось ли Маэлю поехать в Шоринск и исследовать таинственный дом? Как сложилась его судьба? Как так произошло, что мою покойную бабушку звали не Ленарой, а «бабой Люсей»? Неужели дед Опанас (так все его звали) женился на другой?
Об аресте деда и дальнейшей его ссылке в Барнаул я знал из рассказа Портупеева. А как дальше сложилась его судьба?
******************************************************************