Только вспомнила эту историю, как у дверей в спальню Сергея, заметила белого волка. Он лежал, сдвинув впереди лапы, словно примерный ученик. Но взгляд его то и дело уходил в пространство, а уши стояли торчком, ловя неслышные мне звуки из спальни. И дверь за его спиной стремительно зарастала травой и цветами…
Если бы мне ещё объяснили, что происходит…
Успела только встать – испуганно застыть.
В спальне Сергея раздался резкий твёрдый стук, сразу перешедший в гудение по нарастающей. Не сразу сообразить, что это едет с силой отброшенное к стене инвалидное кресло. Грохот о стену. Грохот падения…
Я непроизвольно сжала руки. Что происходит? Зайти? Но мне страшно… Белый волк уже стоял перед дверью, но стоял как-то так, что было понятно: он меня в спальню не пустит… А грохот продолжался, будто в комнате Сергея бушевала нечаянно заехавшая в неё машина для сноса старых домов.
29.
Белый волк пропал мгновенно, едва в апартаменты ворвался, прижимая к уху мобильник, Андрей. Не останавливаясь на пути в комнату, он бросил мне:
– Не входи!.. – и уже в телефонную трубку: – К Сергею! Быстро!
Грохот прекратился, но… Сжавшись от испуга и напряжения, я стояла у стола, не замечая, как комкаю какую-то бумагу и прислушиваясь к приглушённым звукам борьбы из спальни Сергея и к повелительному голосу Андрея:
– Успокойся! Ну!
Вбежавшему Вадиму я, предупреждённая, уже не удивилась. Он тоже стремительно скрылся в комнате Сергея, кажется, или не обратив на меня внимания, или вовсе не заметив. Напряжённо вслушиваясь в негромкие, уже уговаривающие голоса, я набиралась решимости тоже войти…
Приглушённый стук, болезненное мычание – из дверного проёма вылетел Андрей, с грохотом упал набок. Вскочил сразу и, держась за живот и повторяя: «Чёрт, чёрт…», снова вбежал в комнату.
В комнате появилась испуганная Марина.
– Что, что там?
– Марина, уйдите, – тихо, но неожиданно для себя властно сказала я.
Она кинула на меня вопросительный взгляд. Я кивнула. Не успокоенная, но поверившая мне, женщина неуверенно вышла. Почему-то мне показалось, что она застыла у двери в апартаменты, дожидаясь, когда можно будет узнать, что происходит.
Травы и цветы, облепившие дверной косяк в комнату Сергея, тоже пришли в движение и шелестящей, хотя, наверное, слышимой только мне рекой устремились вовнутрь. Я – поняла. Но колебалась. Все сомнения исчезли, когда мои руки мягко отяжелели. Кольцами вокруг пальцев, браслетами на руках, ожерельем на шее – травы словно быстро плели мне защиту, которой я поверила.
А тут ещё от ног плеснула волна привычных «гусиных лапок» – махом туда же, в комнату. Тяжёлая, тёмно-зелёная в электрическом свете река то и дело вздымалась сильными волнами, и я медленно, но с каждым шагом наполняясь уверенностью, пошла следом за нею…
Он разгромил и раскидал в комнате всё, до чего дотянулся. Даже постельное бельё сбросил с кровати. Так что двое мужчин с трудом удерживали вздрагивающее тело на пустом матрасе – лицом вниз, заломив руки за спину.
Насколько я успела уловить, Вадим и Андрей, пребывали в полной растерянности: Сергея они скрутили, но что делать с ним дальше – не знали.
Андрей оглянулся на меня.
– Я же сказал – не заходить!
– Что с ним?
– Если попроще… – Андрей, не глядя, скривился. – Он слишком глубоко уснул, и ему приснилась авария. Только в искажённом виде. Как в кошмарах часто бывает. Ему снится авария, и одновременно ему снится, что его убивают. А тут ещё… В общем, он ударил меня ногой. Пяткой. Сама понимаешь…
Мне будто ножом в сердце врезали. Пятка… Острая боль взорвалась, едва только представила: пяткой, на которой только-только разошлась кожа; пяткой, вокруг которой одна гнилая плоть, – и Сергей изо всех сил бьёт Андрея, думая, что перед ним убийца. Да он без сознания должен быть после той боли, которую ненароком причинил себе!..
Как сквозь сон услышала:
– Придётся всё-таки вколоть ему… Оля, принеси из той комнаты…
Мои руки вдруг поднялись. Легко и невесомо. Не я. Травы повели.
Притихшая было, травяная река плавно качнулась, зовя за собой, к Сергею.
Слыша свой голос слабым и далёким, как в глубоком сне, я попросила, ничуть не сомневаясь, что мужчины выполнят мою просьбу:
– Посадите его.
Они переглянулись. Вадим отрицательно покачал головой. Андрей взглянул на Сергея, который всё ещё вздрагивал, потом обернулся ко мне, уже открыл рот, чтобы, кажется, отказать мне. И закрыл. А я на его острый взгляд опустила глаза: белый волк стоял у моих ног и пристально смотрел на мужчин.
– Поднимаем.
– Уверен?
– Поднимаем.
Они с предосторожностями стали переворачивать Сергея. Один раз он сильно дёрнулся, втянув воздух сквозь зубы, но сильные мужские руки удержали его. Усадили, почти не давая двигаться. Низко опустив голову со спутанными волосами, закрывающими лицо, напряжённый до мокрого в тусклом свете тела, он дышал часто и поверхностно.
Что-то капнуло на мои сведённые впереди руки. Оказывается, я плачу, не замечая того.
Шагнула к нему. Боязнь, что он внезапно ударит ногами, которые теперь свободно свисают, растаяла… Ладони, переплетённые травами, погладили Сергея по голове, ласково – по плечам и рукам, наполняясь странной, но весьма ощутимой тяжестью; по ногам до колен. С этим, почти ласкающим движением опускаюсь на корточки… Ладони медленно-медленно съехали вниз, к стопам, огрузившись уже невероятной тяжестью, пригибающей к полу. Пальцы скользнули под стопы и замерли, слегка обнимая пятки. Мой вдох – руки будто надулись и наполнились неподъёмным грузом, чуть не бетоном. Выдох – груз исчезает: судя по лёгкому движению трав в такт моему дыханию – именно они его как-то развеивают.
Ни одной мысли. Только старание удержать страшный груз на ладонях.
Минут через пять застывший в диком напряжении Сергей шевельнулся и чуть приподнял голову. Смотрит на меня – и не видит. Зелёные глаза – пустые.
Ещё минуту спустя травы с моих ладоней медленно, но уверенно принялись оползать его ноги. Они лезли, ввязываясь в странные, изысканные петли и узоры, преображаясь в диковинные сапоги, – и так деловито, что мне казалось: я слышу шелест подминаемых ими мешков…
– Оля…
Шёпот… Я взглянула наверх и увидела сквозь слёзы, которых опять не замечала: Сергей уже осмысленно смотрит на меня.
Мужчины, недоверчиво взглянув в лицо Сергея, с облегчением убрали руки и встали. Он со вздохом повёл плечами, снимая напряжение, потом откинул назад волосы, открывая измученное лицо.
– Ну что? Как ты? – спросил Вадим.
– Нормально. А что… Опять? – Сергей обвёл насторожённым взглядом комнату, в которой царил откровенный бардак.
– Было. Как ноги?
– Не понял.
– Ноги не болят?
– Есть немного. Как обычно. Который час?
– Третий пошёл.
– Пересадите его в кресло, я хоть постель застелю, – попросила я. – Спать-то тебе всё равно надо.
Мужчины перенесли Сергея в кресло, и, пока Вадим поил его отваром из термоса, мы с Андреем быстро привели постель в порядок. Пришлось сменить бельё. Старое оказалось и грязным – с пола-то, а кое-где и порванным.
Только мужчины решили, что теперь можно перебазировать Сергея на кровать, как я воспротивилась и, недовольно хмыкнув, высказалась:
– Ну прямо щас – дам я вам перенести его, грязного и потного, на чистое бельё. Нет уж. Сначала хоть полотенцем протереть, а потом уж спать.
– Раскомандовалась, – пробормотал Сергей, расслабленный и выглядевший усталым.
– Конечно, раскомандовалась. А как с вами иначе?
Сбегала в ванную, намочила одно полотенце, прихватила второе – сухое. Обтёрла его до пояса, недовольно шипящего сквозь зубы от холодного влажного прикосновения, и только потом разрешила переместить. Мужчины тем временем подняли столик, стулья, собрали упавшую мелочь. Положили Сергея с предосторожностями, памятуя, что он, сам того не осознавая, совсем недавно, минуты назад, травмировал себе ноги. И не смущало, что сейчас он не чувствовал боли.