Ксения, не скрывая своего расположения к подопечному, взяла его за руку и произнесла:
– Ну, вот, Стас, давай не будем надолго расставаться!
– Конечно, не будем, милая Ксения! – язык его плохо слушался голоса разума, да, собственно, разум Столярова сейчас где-то отсутствовал.
Легкий ужин, больше походивший на средневековый пир, начался! Каждый накладывал себе снедь самостоятельно, какие-то блюда произвольно перемещались с одного конца стола к другому, чтобы попасть в тарелку к заказавшему. Стаса уже ничего не удивляло. Он всецело влился в этот праздник бесшабашного веселья. За столом говорили много, смеялись. Близняшка Даша подлетела к Столярову с бокалом вина в руке и, почти насильно, заставила того выпить «на брудершафт». Стас озирался на Ксению, которая благосклонно смеялась.
– Выпей, Стас! Ты же только с Дашей еще не перешел «на ты»!
Выпив вино, Даша впилась в губы Леонидовича страстным поцелуем.
– Дашенька, хватит страсти, – пожурила ее Ксения. – Рядом же сидит его фаворитка. Не так ли, милый?
Даша снова, взасос, вонзилась в губы Стаса, и начала прелюдию к любовному соитию прямо за столом.
– Дашенька, не здесь и не сейчас, – мягко, с улыбкой, сказала Ксения.
– Почему, Ксюша? – капризничала подвыпившая девушка. Ксения несколько помолчала. Повернула головушку в сторону Даши. Произнесла:
– Дашенька, я – первая!
И вновь мило улыбнулась.
Леонидовича затрясло.
– Прости, Ксения, ты права! Я был нескромен, прости!
– Не бери в голову, Стас! Все нормально, – ободряюще улыбнулась Ксения. Потом помолчала немного и продолжила: – Стас, тебе надо переучиваться и общаться нормальным, современным языком. Твоя речь звучит несколько архаично. Молодежь и среднего возраста люди, так не общаются!
– Да, в мои молодые годы этим языком уважения к окружающим, интеллигенция духовно соединялась с народом…
Ксения необидно засмеялась.
– Ну, вот, ты опять за высокий штиль взялся! – Непременно отучусь! Даже материться начну! – засмеялся в ответ Леонидович.
– Это твое дело! Удачно вставленная нецензурщина, порой, делает речь выразительнее.
Казалось, Леший не обращал ни на кого внимания, а был истово занят поглощением мяса и вина. Тем более неожиданно прозвучал его скрипучий низкий возглас:
– Никогда матерки не прибавляли речи нашей выразительности! – Леший замолк, дожевывая кусок мяса. – Все это окололитературная и параисторическая брехня! Русский язык настолько богат, что добавлять в него, «для усиления смысловой нагрузки», еще и вербальные символы детородных органов и сам процесс размножения, парадоксально! И совершенно не нужно!
– Леший! – вступил в разговор В лад. – Если бы не многосотлетнее татаро-монгольское иго, мы бы и не матерились никогда!
– Да брось, ты, В лад! – Леший огромными глотками допил свою чашу с вином, мощно отрыгнув. – Тюрки здесь ни при чем! Вся русская матерщина носит или праиндоевропейские или чисто славянские корни. И появилась она задолго до твоих монголов! Греки и евреи использовали в своей речи не менее емкие и, в те времена, считающиеся нецензурными, выражения.
– Мне кажется, что, все равно, даже в качестве слов-паразитов, наши матерки бывают довольно милы, – заключила Даша. – Добавляют емкости изложения.
– Ну, и пусть добавляют! – проворчал Леший, и вынул из-за стола свое огромное тело. – Пойду Бурого проведаю, да посидим с ним вдвоем, выпьем.
Леший вывалился из столовой, захватив с собой корзину с мясом, хлебом и бутылью вина.
– У нас впереди еще водные процедуры, купание голышом, – склонившись к уху Леонидовича, прошептала Ксения.
– Жду с нетерпением! – жарко ответил Столяров. Он внутренне чувствовал, что не ударит в грязь лицом перед милой хозяйкой дома.
Как будто услыхав шепот Ксении и Стаса, девушки вскочили из-за стола и заявили, что пошли купаться. Они о чем-то весело болтали, посмеиваясь.
Влад пытался улизнуть с ними, но получил отказ. Он подсел к столу и спросил:
– Ксения, Стас у нас уже два дня, может, попробуем испытать его способности?
– А что? Давай, попробуем! – согласилась женщина.
– Что за испытание? – весело полюбопытствовал Столяров, чувствуя изрядное состояние опьянения, и вином, и Ксенией.
– Как говорил любезный наш мудрец Леший, места здесь чудные, единственные в своем роде, – начал объяснять Влад. – И тут, у человека, обостряются многие чувства и способности, не видимые в обычной жизни. Даже пробыв здесь несколько часов, человек может обрести то, чего не в силах сделать там, в другом месте.