92. Весной
Утро.. . Солнце ярко блещет;
В каждой травке жизнь трепещет;
В небе тучки тихо бродят;
К речке девушка подходит.
С берега спустилась,
К плоту подошла...
Вдруг остановилась,
Точно замерла.
Сверху звонко льются звуки...
На груди скрестивши руки,
Песню слушает красотка;
Глазки смотрят нежно, кротко...
В глазках отраженье
Солнечных лучей...
Жаворонка пенье
Любо слушать ей...
Громче, громче звуки льются...
В сердце чистом раздаются
Те же звуки, те же трели...
Ярко щечки заалели...
Кровь заговорила
В молодой груди;
Губки шепчут: «Милый!
Милый мой, приди!..»
93. Слеза косаря
Полюбил парень душу-девицу,
Полюбил горячо, горячо...
Но девица над ним посмеялась..«
Положил он косу на плечо...
Вышел парень в поле,
Говорит: «Прости!
Грудь, не надрывайся,
Сердце, не грусти!
Я пойду, удалец, на Украйну,
Бодро травушку стану косить;
За работой, быть может, красотку
Мне удастся забыть, разлюбить.
Я к себе на помощь
Бога призову!..»
И слеза бедняги
Канула в траву.
Помолившися богу усердно,
Он в дорогу пошел одинок...
И где пала слеза удалого —
Зародился душистый цветок.
Солнца луч горячий
Ту слезу согрел —
И цветок душистый
В поле заалел.
Поднялся над травой он зеленой.
Любовалися птички одне.
Лучезарной его красотою
И звенели над ним в вышине,
Перед ним кружились
Мошки, и пчела
В утренние росы,
Сок его пила.
И тогда лишь узнала девица,
Как любила она удальца;
В ней мучительно сердце забилось,
И сбежала вся краска с лица,
И хотелось бедной
Милого вернуть;
Горем надрывалась
Молодая грудь.
Выходила красавица в поле,
И на травушку, плача, легла,
И слезами горючими нежный,
Лучезарный цветок облила...
Плакала, рыдала
И звала с тоской:
«Воротись, желанный,
Милый, дорогой!..»
И, облитый слезами девицы,
Побледнел и завянул цветок:
Лепестки опустились бессильно,
И согнулся его стебелек.
Попусту девица
Милого звала....
Над цветком жужжала
Жалобно пчела...
94. «Что грустно мне? О чем я так жалею?..»
Что грустно мне? О чем я так жалею?
Во мне уж нет ни силы, ни огня...
Слабеет взор... Я стыну, холодею...
И жизнь и свет отходят от меня.
Меня зовет какой-то голос свыше.
Мне кажется, что я уж не живу:
И шум людской становится всё тише,
И смерти вздох я слышу наяву.
Как лист в ручье, теченьем струй гонимый,
Поблекший лист, оторванный с куста, —
Куда-то вдаль я мчусь неудержимо,
Неслышно мчусь, как дух или мечта.
Душа назад, как птица, рвется жадно;
Но мчит вперед поток ее немой...
А солнце светит ярко и отрадно,
Душистый клен шумит над головой.
И дороги душе моей скорбящей
Леса, луга, сияющая высь,
И я взываю, к жизни уходящей:
«Не покидай! Постой! Остановись!»
«Мне дорог свет! — твержу в бреду я страстно.
Не уходи!» Желаньем грудь полна!
Я трепещу, я плачу, — но напрасно!
Вот-вот уйдет последняя волна...
Что ж будет там, в неведомом мне мире,
За этой страшной, тайною чертой?
Польется ль жизнь спокойнее и шире
В пространстве светлом вечности