Неясный, бледный луч зари
Уж загорелся на востоке;
Вдали, почуявши рассвет,
Лягушки квакали в осоке.
Прохладней стало на реке,
И звезды на небе бледнели...
И мальчик в лодке задремал,
Качаясь в ней, как в колыбели...
99. Зимой
Морозит. Без устали вниз опускаясь,
Снег стелется в поле. Из рощи дитя
Санишки с валежником тащит, кряхтя,
И вязнет в сугробах, из сил выбиваясь.
Он к трудной работе такой не привык,
И рад отдохнуть — да попробуй, присядь-ка!
Чужая ведь роща, — накроет лесник,
И шибко рассердится батька.
Отец его занят работой домашней.
Неделю назад схоронили они
Родимую мать — и тяжелые дни
В семье наступили с нуждою всегдашней.
Припомнил ребенок, шагая с трудом,
Как молвил отец им: «Ребятки, куда мы
Без матери денемся? как проживем?
Не стало работницы-мамы!
Как сладить мне с горем-несчастием этим?
Везде незадача, куда ни взгляну!
Возьму ли себе я другую жену —
Не будет родимою матерью детям.
Согнет меня лютое горе в дугу!
Зачахнет без матери бедная Катька!..»
И мальчик вдруг вскрикнул: «Так я ж помогу!
Пускай не печалится тятька!
Пускай не горюет, покинет заботу!
Я стану лелеять и нянчить сестру
И с равней зарею вставать поутру;
Потом подрасту и возьмусь за работу.
Зачем мне собою отца тяготить?
Кормиться я буду своими трудами
И в летние праздники с батькой ходить
На сельское кладбище — к маме.
100. Осенью
В телеге тряской и убогой
Тащусь я грязною дорогой...
Лениво пара тощих кляч
Плетется, топчет грязь ногами..
Вот запоздалый крикнул грач
И пролетел стрелой над нами, —
И снова тихо... Облака
На землю сеют дождь досадный...
Кругом всё пусто, безотрадно,
В душе тяжелая тоска...
Как тенью, скукою покрыто
Всё в этой местности пустой;
И небо серое сердито
Висит над мокрою землей.
Всё будто плачет и горюет:
Чернеют голые поля,
Над ними ветер сонный дует,
Травой поблекшей шевеля;
Кусты и тощие березы
Стоят, как грустный ряд теней,
И капли крупные, как слезы,
Роняют медленно с ветвей.
Порой в дали печальной где-то
Раздастся звук — и пропадет, —
И сердце грусть сильней сожмет...
Без света жизнь! не ты ли это?..
101. «Мне доставались нелегко...»
Мне доставались нелегко
Моей души больные звуки.
Страдал я сердцем глубоко,
Когда слагалась песня муки.
Я в песне жил не головой,
А жил скорбящею душою,
И оттого мой стон больной
Звучит тяжелою тоскою.
102. Два образа
М. А. Козыреву
По чаще леса молодого
Идем поутру. Лес звучит,
И луч румяного рассвета
Вершины леса золотит.
И светлый образ перед нами
Встает, с венком на голове,
И щедро пышными цветами
Дорогу стелет по траве...
И слышим голос мы, поющий:
«Приют и ласки мне готовь!
Я светлый бог весны цветущей,
Я жизнь, я радость и любовь!»
По чаще леса молодого
Идем под вечер. Лес молчит,
И луч бледнеющий заката
В вершинах леса чуть блестит.
И мрачный образ перед нами
Тогда встает, — и тяжела
Его походка роковая...
На нем одежда — ночи мгла.
И слышим голос мы, хрипящий:
«Приют и ласки мне готовь!
Я мрачный бог, косой разящий
И жизнь, и радость, и любовь!»
103. В лесу
На память А. Н. Плещееву
Я рано, рано утром встал,
Надел суму и посох взял
И из родимого гнезда
Пошел искать уму труда.
Иду: болота да тростник,
Да темный лес над головой;
И холод в сердце мне проник...
Не воротиться ль мне домой?
Но был велик на этот раз
Во мне душевных сил запас:
Не воротился я домой,
Пошел дорогою глухой.
И долго темным лесом я
Ходил, блуждая без пути, —
Грудь надрывалася моя,
Не мог я выхода найти.
И много горя, много слез
В лесу я этом перенес,
И много я душевных сил
В его глуши похоронил.
Всё лес да лес, да мрак густой..
И я, как тень, ходил, блуждал,
И луч надежды золотой
В моей груди уж угасал.
Душа измучилась моя,
И был готов погибнуть я,
Вдруг слышу голос я в лесу:
«Дай руку, я тебя спасу!»