Я руку дал, и он повел...
И я увидел небеса,
Вдали, как рой гудящих пчел,
Я слышал чьи-то голоса...
И вывел он меня на путь,
Сказав: «Иди и не греши,
Работай, друг, и честен будь,
И не черни своей души!»
104. На мосту
В раздумьи на мосту стоял
Бедняк бездомный одиноко,
Осенний ветер бушевал
И волны вскидывал высоко.
Он думал: «Боже, для чего ж
Нас честно в мире жить учили,
Когда в ходу одна здесь ложь,
О чести ж вовсе позабыли?
Я верил в правду на земле,
Я честно мыслил и трудился,
И что ж? — Морщин лишь на челе
Я преждевременных добился.
Не рассветал мой мрачный день,
Давйла жизнь меня сурово,
И я скитался, точно тень,
Томимый голодом, без крова.
Мне жизнь в .удел дала нужду
И веру в счастье надломила.
Чего же я от жизни жду, —
Иль вновь моя вернется сила?
Нет, не воротится она,
Трудом убита и нуждою,
Как ночь осенняя, темна
Дорога жизни предо мною...»
И вниз глаза он опустил,
Томяся думой безысходной,
И грустно взор остановил
Он на волнах реки холодной.
И видит он в глуби речной
Ряд жалких жертв суровой доли,
Хотевших там найти покой
От скорби жизненной и боли.
В их лицах бледных и худых
Следы страдания и муки, —
Недвижен взор стеклянный их,
И сжаты судорожно руки.
Над ними мрачная река
Неслась и глухо рокотала...
И сжала грудь ему тоска
И страхом душу оковала.
И поднял взор он к небесам,
Надеясь в них найти отраду;
Но видит с ужасом и там
Одну лишь черных туч громаду.
105. Одиночество
Иду я, объятый тоской безотрадной;
Ни звука, ни света... везде тишина.
Грусть сердце сосет и язвит беспощадно,
И грудь моя ноет, сомненья полна.
Ночь черною тучей висит надо мною
И ум мой пугает своей темнотою;
Мне страшно дорогой идти одному;
Я щупаю землю и, взор напрягая,
Смотрю: не блестит ли звезда золотая, —
Но вижу одну безотрадную тьму.
Как путник в степи необъятной, безводной
Страдает и жаждет источник найти,
Я жажду найти огонек путеводный
На этом пустынном и трудном пути.
106. Покойник
Уж прочли тебе отходную,
И ушел твой духовник,
И головушкой холодною,
Коченея, ты поник.
На лице тоска глубокая;
Закатилися глаза;
На реснице одинокая,
Незастывшая слеза...
Видно, тайное желание
Позабыл кому-нибудь
Передать ты в час прощания,
Отправляясь в дальний путь.
Пред тобою гладь безбрежная,
Ты достиг конца пути;
Унеслась душа мятежная
Из остынувшей груди.
Много ты испил страдания,
Много горя ты видал,
Ни любви, ни упования
В этой жизни ты не знал.
Шел ты узкой, не пробитою,
Трудной жизненной тропой,
И без жалоб, с болью скрытою,
Распрощался ты с землей...
Гроб готов. Как гость непрошеный,
Он средь комнаты стоит,
И на труп, страданьем скошенный,
Он безжалостно глядит.
Скоро я с тоской глубокою
Пред могилою сырой,
Безотрадной, одинокою,
Преклонюсь с немой слезой.
И в тиши мольбу изустную
Вознесу за твой покой,
И твою я повесть грустную
Расскажу могиле той.
Жил, мол, он, как голь забитая,
Бесприютной птицей жил, —
Гнезда вил, но и не свитые
Буйный ветер
И была, мол, смелость бойкая,
Да затоптана судьбой;
И была, мол, воля стойкая,
Да разбита злой нуждой.
И была, мол, сила-силушка,
Да сожгла ее тоска...
Так спасибо же, могилушка,
Что взяла ты бедняка.
107. Работники
Вставай, товарищ мой! пора!
Пойдем! осенний день короток...
Трудились много мы вчера,
Но скуден был наш зарабо́ток.
Полуголодные, легли
На землю рядом мы с тобою...
Какую ночь мы провели
В борьбе с мучительной тоскою!
В работе выбившись из сил,
Не мог от холода заснуть я, —
Суровый ветер шевелил
На теле ветхие лоскутья.
Но я к лишениям привык,
Привык ложиться я голодный, —
Без слез и жалобы приник
Я головой к земле холодной.
Я равнодушно смерти жду,
И не страшит меня могила;
Без скорби в вечность я пойду...
На что мне жизнь? Что в ней мне мило?
Лишь одного пугаюсь я,
Одной я занят горькой думой:
Ужель и небо так угрюмо,
Так неприветно, как земля?