115. «У тебя ума палата...»
«У тебя ума палата, —
Говорили люди мне, —
Одарен судьбой богато,
В жизни счастлив ты вполне».
Отчего ж с палатой этой,
С этой умственной казной,
Я хожу почти раздетый,
Без пристанища порой?
Отчего же с этим даром,
С этим благом дорогим,
Целый век свой чуть не даром
Я работаю другим?
Отчего же надо мною
Горе — вечный властелин?
Отчего ж я бьюсь с нуждою?..
Впрочем, бьюсь не я один...
Мало нас — имен не длинный
Список в жизнь мы принесли,
Но зато одной дружиной,
Честно мыслящей, пришли.
С тем пришли, чтоб незаметно
Жить, работать и терпеть,
Биться с жизнью неприветной,
В этой битве — умереть!
116. «Когда взгляну порою в глубь я...»
Когда взгляну порою в глубь я
Души собрата моего,
Я вижу только самолюбье,
Порок — и больше ничего.
Худые думы там таятся,
Там мысль живет с грехом в связи
И чувства низкие роятся,
Как черви мелкие в грязи.
И много их, таких собратий,
Врагов, гонителей моих....
Куда бежать от их проклятий?
Куда бежать от злобы их?
Везде они — и поневоле
Себя на муки им отдашь;
Они кричат: «Он наш! его ли
Отпустим мы, когда он наш!»
Нет, не из вашей я дружины,
Я не примкну к ее рядам!
Вам не понять моей кручины,
Моей любви душевной к вам.
Я счастлив счастием, мне чуждым,
И грустен горестью чужой;
Чужим несчастиям и нуждам
Готов помочь я всей душой.
117. «Где вы, песни светлой доли...»
Где вы, песни светлой доли,
Жарких юношеских лет?
Песни счастья, песни воли,
Вы исчезли, вас уж нет!
Нам легко жилося с вами,
Отгоняли вы печаль
И роскошными цветами
Украшали жизни даль.
Не давило горя бремя
Свежих молодости сил,
Золотое было время —
Кто из нас его забыл?
Нам оно лукаво льстило,
Забавляло, как детей...
Не забыть нам до могилы
Прежних песен, прежних дней!
Песни те любовь слагала,
Юность слышалася в них.
Но любовь давно увяла,
Голос юности затих.
Мы душою постарели,
Сердцем рано отцвели;
Чувства в сердце охладели,
Силы в нас изнемогли.
Миновало наше лето,
И поем уж редко мы;
Нет ни радости, ни света
В песнях сумрачной зимы.
118. «Тишь и мрак... закрыты ставни...»
Тишь и мрак... закрыты ставни.
Мой ночник погас,
И лежу я одиноко,
Не смыкая глаз.
И волшебные мечтанья
Чудною толпой,
Улетая и сменяясь,
Вьются надо мной.
Вижу я красивый домик,
В нем огни горят...
Тишиной объят глубокой,
Дремлет темный сад.
Ночь полна благоуханьем;
В доме смех и звон;
Я стою в саду, под ивой...
Тьма со всех сторон.
Бьется сердце молодое,
И горят уста...
И она ко мне подходит
Тихо, как мечта.
Глазки добрые сияют
Страстью и огнем...
Соловей поет так нежно
В воздухе ночном...
Жадно, трепетно в объятья
Я привлек ее...
Волоса ее упали
На лицо мое...
Тихо тайные признанья
Шепчет мне она...
Счастьем полным, бесконечным
Грудь моя полна.
И горят ее лобзанья
На устах моих...
В доме смех и звуки песен,
Сад же темен... тих.
Всё давно ли это было, —
Где ж теперь оно?
Сердце сжалось, очерствело,
В нем темно, темно...
119. Дубинушка
Ой, дубинушка, ты ухни!
Дружно мы за труд взялись.
Ты, плечо мое, не пухни!
Грудь моя, не надорвись!
Ну-ко, ну, товарищ, в ногу!
Налегай плечом сильней!
И тяжелую дорогу
Мы пройдем с тобой скорей.
Ой, зеленая, подернем!
Друг мой! помни об одном:
Нашу силу вырвем с корнем
Или многих сбережем,
Тех борцов, кому сначала
Легок труд, кто делу рад, —
Вскоре ж — глядь! — всё дело стало
Перед множеством преград.
Тем помочь нам скоро надо,
Кто не видит, где исход, —
И разрушатся преграды,
И пойдут они вперед.
Друг! трудящемуся брату
Будем смело помогать,
Чтоб за помогу в уплату
Слово доброе принять.