Век доживаю я, как дерево сухое,
Минувшему сказав печальное «прости!».
И мучит душу мне сознанье роковое,
Что близок мой конец и мне уж не цвести.
122. «Если б легкой птицы...»
Если б легкой птицы
Крылья я имела,
В частый бы кустарник
Я не полетела.
Если б я имела
Голос соловьиный,
Я бы не носилась
С песней над долиной.
Я бы не летала
На рассвете в поле
Косарям усталым
Петь о лучшей доле.
Я бы не кружилась
Вечером над хаткой,
Чтоб ребенка песней
Убаюкать сладкой.
Нет! Я полетела б
С песней в город дальний:
Есть там дом обширный,
Всех домов печальней.
У стены высокой
Ходят часовые;
В окна смотрят люди
Бледные, худые.
Им никто не скажет
Ласкового слова,
Только ветер песни
Им поет сурово.
От окна к другому
Там бы я летала,
Узников приветной
Песней утешала.
Я б им навевала
Золотые грезы
И из глаз потухших
Вызывала слезы,
Чтобы эти слезы
Щеки их смочили,
Полную печали
Душу облегчили.
123. На берегу
Как в сумерки легко дышать на берегу!
Померкли краски дня, картины изменились;
Ряды больших стогов, стоящих на лугу,
Туманом голубым, как дымкою, покрылись.
На пристани давно замолкли шум и стук;
Всё реже голоса доносятся до слуха;
Как будто стихло всё, — Но всюду слышен звук
И тихий плеск воды так сладко нежит ухо.
Вот черный жук гудит... вот свистнул коростель...
Вот где-то вдалеке плеснулось уток стадо...
Пора бы мне домой — за ужин и в постель;
Но этой тишине душа моя так рада.
И я готов всю ночь сидеть на берегу,
И не ходить домой, и вовсе не ложиться,
Чтоб запахом травы на скошенном лугу
И этой тишиной целебной насладиться.
На ширь глухих полей, под тень лесов густых
Душа моя рвалась, измучена тревогой, —
И, может быть, вдали от горьких слез людских
Я создал бы в тиши здесь светлых песен много.
Но жизнь моя прошла в заботе городской,
И сил моих запас иссяк в борьбе суровой...
И вот теперь сюда приплелся я больной.
Природа-мать! врачуй и дай мне силы снова!
124. «Не грусти, что листья...»
Не грусти, что листья
С дерева валятся, —
Будущей весною
Вновь они родятся, —
А грусти, что силы
Молодости тают,
Что черствеет сердце,
Думы засыпают....
Только лишь весною
Теплою повеет —
Дерево роскошно
Вновь зазеленеет...
Силы ж молодые
Сгибнут — не вернутся;
Сердце очерствеет,
Думы не проснутся!
125. За городом
Наконец-то я на воле!..
Душный город далеко;
Мне отрадно в чистом поле,
Дышит грудь моя легко.
Наконец-то птицей вольной
Стал я, житель городской,
И вперед иду, довольный,
Сбросив горе с плеч долой.
Люб мне страннический посох,
Я душой помолодел;
Ум мой, в жизненных вопросах
Потемневший, просветлел.
Я иду, куда — не знаю...
Всё равно, куда-нибудь!
Что мне в том, к какому краю
Приведет меня мой путь!
Я иду искать свободы,
Мира в сельской тишине —
Горе жизни и невзгоды
Истерзали душу мне.
Я желаю надышаться
Свежим воздухом полей,
Их красой налюбоваться,
Отдохнуть душой моей.
Может быть, судьбе послушный,
Кину я полей красу...
Но зато я в город душный
Сил немало принесу, —
Сил, окрепнувших на боле,
Не измученных борьбой, —
С ними вновь на скорбь и горе
Выйду с твердою душой.
126. «Я, весь измученный тяжелою работой...»
Я, весь измученный тяжелою работой,
Сижу в ночной тиши, окончив труд дневной.
Болит моя душа, истерзана заботой,
И ноет грудь моя, надорвана тоской.
Проходит жизнь моя темно и безотрадно,
Грядущее мое мне счастья не сулит,
И то, к чему я рвусь душой моей так жадно,
Меня едва ли чем отрадным подарит.
Мне суждено всегда встречать одни лишенья
Да мучиться в душе тяжелою тоской,
И думать об одном, что все мои стремленья
Бесплодно пропадут, убиты жизни тьмой.
Суровых, тяжких дней прожито мной довольно
И много сил души истрачено в борьбе, —
И дума горькая встает в душе невольно:
За трату этих сил — что добыл я себе?