Погоди же ты, сердечный друг,
Я сама, млада, на грех пойду,
И мою змею-разлучницу
Отыщу я, отыщу-найду.
О любви твоей, душевный мой,
Я дознаюсь, допытаюся,
И сама мою разлучницу
Иссушить я постараюся,
Что ни зельем, ни кореньями.
Ни отравой едкой, жгучею —
Иссушу ее, разлучницу,
Я слезой моей горючею!
133. Жница
(Из украинских мотивов)
В чистом поле при дороге
Ярая пшеница;
Жнет ту ярую пшеницу
Молодая жница.
Ноют руки, ноют ноги
У девицы красной...
«Где ты, где ты пропадаешь,
Мой соколик ясный?
Ты вернися-воротися,
Мой желанный-доля!..
Белоярая пшеница
Перезрела в поле,
А под жаркими лучами
Погорело жито...
По тебе ли, мой соколик,
Много слез пролито!»
134. Преступница
(Из народных мотивов)
Сговорилися батюшка с матушкою
Меня замуж отдать за немилого,
Старика безобразного, хилого.
Убегла я туманною ночкою,
Убегла к бобылю одинокому,
К пареньку моему черноокому.
Я открыла ему горе лютое,
Крепко к груди его прижималася,
Его белым лицом
Он сказал: «Выходи за богатого;
Изведем мы его, повенчаемся —
И тогда-то с тобой нагуляемся».
Я тогда с стариком повенчалася, —
День-деньской его грызла, бранила я,
Наконец старика отравила я.
Вышла замуж за парня я милого, —
Не нашла только долю желанную,
Совесть мучит меня, окаянную.
Всё мне прежний мой муж представляется,
Чуть прикрытый рубашкой дырявою,
И грозится рукою костлявою.
Ночь не сплю я, дрожу, что осинушка, —
Всё мерещится чья-то косматая
Голова мне и шепчет: «Проклятая!»
135. Жалобы бедняков
(Из Роберта Соути)
«Чем недоволен бедный люд?
В чем горе нищеты?» —
Спросил богач меня. «Пойдем!
Ответ получишь ты».
Был зимний вечер, всюду снег
На улицах лежал.
Тепло одеты были мы,
Но холод нас сжимал.
К нам подошел седой старик
С протянутой рукой.
«Зачем ты в этот холод здесь,
Бедняк, ночной порой?»
— «Да, ваша правда, на дворе
Уж очень холодно;
Но нет огня в моем угле,
И я не ел давно».
Потом нам встретилось дитя
Босое... вид больной...
«Зачем ты в эту пору здесь,
Малютка бедный мой?»
— «Отец мой болен и семью
Не в силах прокормить;
Меня чего-нибудь на хлеб
Послали попросить».
И вот при свете фонаря
Мы видим пред собой:
С детями женщина сидит
На тумбе городской.
Мы подошли к ней и такой
Ей сделали вопрос:
Зачем с детями здесь она
Сидит в такой мороз?
«Мой муж солдат, за край родной
Пошел он воевать,
И побираюсь я—детей
Мне нечем пропитать».
Глаза стыдливо опустив,
С улыбкой подошла
К нам тихо девушка, она
Погибшая была.
«Что ж, иль так сладок ей порок,
Что мерзнет здесь она?»
Нам грустно девушка в ответ
Сказала: «Я бедна!»
Я обратился к богачу:
«Голодной нищеты
Хотел ты жалобы узнать, —
Теперь их знаешь ты».
136. «Не шлю годам моим прошедшим я упрека...»
Не шлю годам моим прошедшим я упрека
За нерасчетливый и дерзкий их порыв,
За гибель сил моих, растраченных до срока, —
Я вспоминаю их, в душе благословив.
Пускай в них радости и счастья было мало
И много сгибнувших надежд в них без следа...
Но кровь горячая мне сердце волновала
И пробуждала силы духа для труда.
Теперь не то — в моей груди, уже холодной,
Кровь не волнуется, как прежде, не кипит,
Исчез порыв к труду высокий, благородный.
Мой ум бездействует, и сердце крепко спит.
137. «Честь ли вам, поэты-братья...»
Честь ли вам, поэты-братья,
В напускном своем задоре
Извергать из уст проклятья
На певцов тоски и горя?
Чем мы вам не угодили,
Поперек дороги стали?
Иль неискренни мы были
В песнях горя и печали?
Иль братались мы позорно
С ложью темною людскою?
Нет! Всю жизнь вели упорно
Мы борьбу с царящей тьмою.
Наше сердце полно было
К человечеству любовью,
Но от мук оно изныло,
Изошло от боли кровью.