209. Лже-юродивый
По селу в рубахе длинной
Бродит день-деньской
Молодой парнина видный,
Дармоед мирской.
Бродит он, народ морочит
Дурью напускной;
Точно моль, труды их точит,
Пройда записной.
Тут, глядишь, переночует,
Там поест, попьет;
В благодарность уворует,
Где что попадет.
А народ, как в святость, верит
В этого плута,
Дармоедство его терпит,
Хоть своя нужда.
У детей кусок отнимут,
А ему дадут.
Чуть завидят — шапку снимут,
В избу зазовут.
Верят, будто посещает
Дом тот благодать,
Где блаженный побывает,
Удостоит взять
Хлеб и соль с придачей гривны,
У кого и двух;
Надают кусков холстины,
Пирогов, ватрух.
Так живет себе пройдоха,
Благо слеп народ,
И живет куда неплохо
Без нужды, забот.
210. Добро и зло
Укажи кто-нибудь нам на зло —
И мы зло то согласно признаем;
Без указанья же, право, подчас
Мы и зло за добро повстречаем.
Да и как их, по чем отличить?
То и это в потемках творится;
Зло, как известно, боится кары,
А добро вечно света стыдится.
Ну и ходят по тайным путям,
А сойдутся — себя ж не узнают;
И войдут рука об руку в мир,
Рука об руку в нем и блуждают.
211. С глазу
Над Еремой три невзгоды
Разразились сразу,
И твердит Ерема бедный:
Неспроста то — с глазу.
Уж как первая невзгода —
Хлеб не зародился,
А запаса нет в помине,
Весь давно подбился.
А вторая-то невзгода —
Холода настали,
Хату ветхую Еремы
Ветры разметали.
А как третья-то невзгода
В корень доконала:
С плеч последняя рубаха,
Износившись, спала.
И задумал наш Ерема
Порешить всё сразу.
Порешил .. Пошли допросы...
Неспроста то — с глазу!..
212. «Не корите меня, не браните...»
Не корите меня, не браните, —
Не любить я его не могла,
Полюбивши же — всё, что имела,
Всё ему я тогда отдала.
Поглядите, что сталось со мною:
Где девалась моя красота?
Где румянец, что спорил с зарею?
Где волнистых волос густота?
Где девичий мой смех серебристый,
Где беспечная резвость моя,
Где улыбка и взгляд мой открытый,
Чем пленила коварного я...
Где та кровь, что бежала по жилам
Огневою, горячей струей,
Где та страсть, что сжигала, томила,
Клокотала в груди молодой,
Где тот голос, игривость в движеньях?
Где та юность, та юность моя,
Что ему лишь, ему безраздельно
Отдала, безрассудная, я?..
Отдала!.. Ничего не воротишь —
Ничего из былого назад,
Даже слабой надежды на счастье,
На его снисходительный взгляд...
Не корите меня, не браните, —
Я любила, люблю и сейчас
Той любовью горячей, безумной,
Что чужда, непонятна для вас.
Я готова забыть мое горе
И простить ему всё его зло...
Не корите меня, не браните,
Мне и так тяжело, тяжело!
213. Из Т. Шевченко
«Полно, полно мне шататься,
Людям докучать,
Пойду в сторону чужую
Долюшку искать.
Выйдет доля — буду жить я,
Нет — так утоплюсь,
Но продаться — не продамся,
В наймы не наймусь».
И пошел — прошел немало,
Доли не сыскал,
Свою волю добрым людям
Без торга отдал.
214. Из Т. Шевченко
Умер старый батюшка,
Умерла и мать;
Некому сироточку
Дочку приласкать.
Что же, что же делать мне,
Сироте, одной,
В люди ли отправиться,
Дома ль жить с тоской?
Выйду в сад зеленый я,
Цветик посажу
И на этом цветике
Так заворожу:
Будет рость — останусь я,
Друга стану ждать,
Если ж нет — судьба моя
В людях пропадать.
С каждым тодрм в садике
Цветик тот растет,
К сироте ж работнице
Жданный друг нейдет.
И. Тарусин
Иван Егорович Тарусин родился в 1834 году в селе Дединове Зарайского уезда Рязанской губернии. Грамоте выучился самоучкой.