И я ищу теперь в печали
Тот проблеск
В битвах на ножах,
В азарте, гоне, блеске стали,
В стригущих облако стрижах.
…Вся жизнь, как камень, пролетела.
Зачем ищу в толпе твой след,
Ведь осень листья оголтело
Швыряет по́д ноги?..
Но свет –
Теперь – сквозь листья – золотистый
Полился, будто из ковша,
И слёзы сушит ветер быстрый,
И сквозь толпу летим, спеша.
* * *
О, если б юность возвратить,
Где лист бумаги белый-белый,
Где так хотелось гнёзда вить,
Где мир в гармонии был целым.
Себя могли там обмануть.
Манил спокойной глубиною
Залив, –
Блестящий, словно ртуть.
И солнцу верили, и зною.
А солнце плавилось в воде,
Слепящей лавой растекаясь.
...Что жизнь пройдёт
Вся в суете,
О тьму сомнений спотыкаясь,
Ещё тогда боялись знать.
И умиляли гнёзда в скалах!..
Как ласточки, могли сновать
Над гребнями почти в пять баллов,
Добычу выхватив в тот миг,
Когда сорвётся с гребня пена.
И заглушали сиплый крик
Рёв волн
Да катерка сирена.
* * *
И щедр июль, как прежде, на тепло.
Трава по пояс кинулась в цветенье.
И дятел вновь обследует дупло.
Стучит часами, проявляя рвенье.
Стучат соседи:
Новый строят дом.
Им всё трудней живётся в мире в старом.
И грохот их, похожий на погром,
Становится навязчивым кошмаром.
Он не даёт послушать пенье птиц
И посчитать, что наврала кукушка.
А дележи участков без границ –
Отныне постоянная игрушка.
И от того в их жизни брезжит цель…
А я живу в бурьяне и крапиве,
Бензопилы выслушивая трель,
Что обрубает ствол старушке-сливе,
Свет заслонившей в добрый огород.
Щекой прижмусь к коре сосны шершавой.
Зажмурюсь на свету, как старый крот,
Припомнив детство:
Жили в нём оравой.
ДОЛГИЙ ДОЖДЬ
В памяти царят чертополох
Да крапива с острою осокой.
А на клумбах проживает мох.
И улитка в ракушке глубокой
Объедает дикие цветы,
Ветром занесённые с поляны.
И куда-то делись все мечты,
А в любимых вижу лишь изъяны.
В комья свален пух от тополей –
Не летит, о лёгкости не ведав.
И замолк, намокнув, соловей.
Дятел спит, жучками отобедав.
Только дождь по листьям шелестит,
Рваный сон никак не нагоняя:
За дверьми который день гостит
И на прочность ставни проверяет.
* * *
Тоска подкралась, будто кошка:
О сердце трётся,
Шерсть столбом.
Но дым от печки не взовьётся.
Наполнен им остывший дом,
Всё вспоминаю о котором,
Но нету в нём того огня,
Чтоб прошлогодних листьев ворох
Поджечь,
Себя за всё виня.
ССОРА
Нажал на газ.
Дорога – скатерть.
Жмёт на педаль
Что было сил.
Он в ссоре голос весь истратил,
Но, бросив спичку, не спалил
Весь дом…
И сам остался целым,
Но душит ревность, тёмный зверь.
Лицо – всё выбелено мелом,
Слаб крик,
Что вышвырнут за дверь.
Всё беспричинно, странно, быстро,
Как сон нетрезвого ума.
Блестит, бензин сглотав, канистра,
А на душе сгустилась тьма.
Довёл он ревность до экстаза.
Пока ж – по наледи шоссе
Летит,
Прибавив столько газа,
Что все на встречной полосе
В испуге жмутся нервно к краю.
А он летит,
Не чуя рук,
Как будто гонит волчью стаю,
Что воет на высокий сук,
Держащий фосфорное блюдо
Луны,
Разлившей мёртвый свет.
И сердце ждёт, ослепнув, чуда,
Пока не хлынет в ночь рассвет.
* * *
Зачем пытаться ветер возвратить,
Что в юности гнал листья по откосу?
Зачем костёр из листьев разводить
И возвращаться к вечному вопросу
О том, что «быть
Или пускать в глаза
Седую пыль,
Что в жизни накопилась?»
…И прячется под веками слеза
Затем, чтоб никогда не засветилась.
Зачем пытаться помнить, что ушло?
Летит не время –
Это мы проходим.
А может быть, своей судьбе назло
Мы стрелки постоянно переводим
На тот маршрут,
Что походя закрыт?
И рельсы все разбросаны, и шпалы…
Ты басней о бессмертии не сыт.
Мы применяем циркуль и лекала,
Чтобы скруглять
Все странные углы:
Давно боимся синяков и шишек,
Боимся даже одинокой мглы:
Её упорно копится излишек.
ВОСПОМИНАНИЕ
Касались взглядами, –
Как пух,
Плыл ветерок куда-то мимо…
И что-то падало из рук,
Была гроза неотвратима.
Уже хотелось в тень, к реке,
Где травы выросли по пояс,