Нельзя это так оставлять, нельзя, она плохо со мной поступила, бесчестно, слишком все стало запутано. Зная, что я пожалею, возможно, о том, что сейчас сделаю, обернулся назад и окликнул де Каата, который еще не успел закрыть эту тайную дверь.
— Капитан, вам не стоит угрожать незнакомым людям.
— Я не только угрожать умею, но и головы сносить. — Ответил де Каат, и его рука, сразу же опустилась на меч. — Хочешь проверить?
— В другой раз, капитан, я сам к вам приду, в этот дом, где живет ваша дружная семья, может быть даже с моими новыми друзьями, вы позволите?
— Можете приходить в любое время, хотя ты, лично, сдохнешь раньше. — Сказав это, де Каат отвернулся от меня и громким хлопком закрыл дверь.
Я быстрым шагам засеменил за северянкой, старясь не отставать и не потеряться, обдумывая, что узнал у шамана. Значит, все-таки поговорить с Алтаной получится, уже хорошо, она девушка мудрая, знает много, может, совет даст, этим надо заняться первостепенно, как только появится возможность.
Хозяин пушной лавки, Олав Маттсен, по совместительству близкий, но не родной дядя Илоны Вардсен, встретил нас с большой радостью, сразу, же проводил к столу и попросил рассказать о том, как все прошло, где Агвид и связаны ли мы с пожаром у де Маннета? Я мельком бросил взгляд на несколько несобранную Илону и принялся за еду, проигнорировав вопрос ее дяди, ясно давая понять, что говорить пока не очень и хочу. Да и мне надо послушать, что они там с шаманом решили делать дальше, ведь пока мы шли назад, в лавку, она не то, что не проронила ни слова, она даже не смотрела на меня.
Девушке пришлось отдуваться за нас обоих — она рассказа о том, как ловко мы проникли к начальнику тайной стражи, о том, что он не был нам рад и что ей, скрипя сердцем, пришлось его убить. А затем, уже совсем грустным голосом рассказала, что Агвид оказывается в тюрьме и ждал высылки в столицу для суда и последующей казни. Коварный предатель Гладерсен использовал кагалит против бедного шамана, но тот отчаянно сопротивлялся, из-за чего сейчас не может пользоваться магией и совсем потерял связь с духами. Он встретил ее очень тепло, обрадовался, что мы выжили, и поделился всем, что знал о нашем деле, о том, что фон Далхот что-то ищет, здесь в Хотрене, но что именно, пока не известно. Повстанцы за ним неотрывно следят и ждут, когда он покинет покои генерал-губернатора, потому как иначе поймать его и убить нет никакой возможности. По слухам, у кириомага с собой есть могучие древние артефакты, которые все называют «костями» и что он еще привез магов — спиритологов — с востока с собой, потому как договориться с местными шаманами не смог. То ли хочет заменить всех шаманов на своих слуг, то ли хочет дать бой местным, то ли что-то особенное ищет, но что, никто так и не понял.
— И что думаете делать дальше? — Выслушав рассказы девушки, спросил Олав, глянув на молчавшего все это время меня. — Какие планы?
— Такие же, как у предателя Гладерсена — дождемся, когда он выйдет из-под крыла генерал-губернатора, а это рано или поздно должно случиться, пойдем следом, попробуем перехватить его убийц и сделаем все сами. — Выпалила девушка свой невероятный и совсем уж невозможный план.
— Ты же понимаешь, что это звучит, не только очень опасно, но и трудно выполнимо?
— Да, именно поэтому план такой, дорогой дядя. Гладерсен отправит по следу кириомага убийц, если тот покинет Грондольд, а по слухам, то, что он ищет, не в Грондольде. Мы направимся по следам, перехватим убийц, сделаем, что нужно, и сразу же созовем совет родов. На совете шаманы проверят мои слова, удостоверятся, что я готова вести за собой Хотрен. Они не смогли убить нас тогда, когда у них был шанс, а теперь, когда мы готовы, они точно не смогут это повторить. Эмерик могучий маг и опытный боец, я тоже не промах.
— А ты что скажешь, Эмерик? — Обратился Олав ко мне, видимо, чтобы хоть немного привести меня в чувство и вырвать из своих мыслей.
— Я думаю, что Илона права, план опасный, но иного я не вижу, мы перехватим кагалит у предателей, и попробуем все сделать сами. — Ответил я. — Единственное, что вам господин Маттсен, придется нам помочь, нас всего двое, нужно, если возможно, чтобы кто-нибудь нам сообщил, когда все предатели начнут действовать, и указал, куда именно они направились, сможете с этим помочь?
— Думаю, да, кое-какие связи у меня еще есть. — Согласился Маттсен, глянув на Илону, словно пытался понять, что между нами случилось.
— Вот и прекрасно, а теперь я вынужден вас покинуть, господа и дамы. — Ответил я. — Вы не против, если я займу на время дальнюю комнату, на первом этаже, есть пара магических вопросов, над которыми мне необходимо подумать.
Сказав это, встал из-за стола, легонько поклонился сидящим северянам и направился в сторону той самой дальней комнаты, которую господин Маттсен использовал как кладовую. В главном зале дома, там, где стоял прилавок, на стене, прямо на висящей там голове оленя, заметил сидящую между рогов крысобелку, которая, увидев меня, приветливо замахала мне тонкой лысой лапкой.
— Развлекаешься? Все самое интересное пропускаешь. — Бросил мелкому духу я и направился в кладовую.
Кладовая — небольшая дальняя комната, вопреки ожиданиям от пушной лавки, совсем пустая, с какой-то дряхлой мебелью, была вся в пыли, но, думаю, для моих дел она особо не помешает.
Закрыл за собой дверь, поставил в самом центре комнаты стул и собирался уже было приступить, как внутри что-то кольнуло, появилось то самое, уже знакомое чувство тревоги, а затем услышал легкий скрежет в небольшое окошко у потолка, закрытое наглухо деревянными ставнями. Довольно настойчивый такой скрежет, словно кто-то очень хотел оказаться внутри, подошел, приоткрыл ставни и увидел знакомое, бледное лицо той самой девушки-кровопийцы, которая приходила ко мне накануне.
— Фема, и не холодно тебе?
— А ты пусти погреться, де Нибб. — Парировала кровопийца, и ее лицо довольно скривилось от своей же шутки. — А то я, бедная, совсем замерзла, кто бы согрел.
— Думаю, в другой раз, чего тебе нужно?
— А помнишь наш прошлый разговор? Мы кое-что узнали, решили вот тебе рассказать, если тебе интересно конечно же. — Ее игривый тон уже начал откровенно раздражать, но я старался не реагировать на него. — Про того мага, фон Далхота, помнишь ты хотел узнать, что ему нужно?
— Говори.
— Он искал подходящее поле камней, де Нибб. И нашел его, недалеко от Грондольда, может быть, знаешь, местные его называют «Камни Датхара», слышал о таком?
Конечно, я о нем слышал, а как же не слышать о том месте, где тебя чуть не убили и тебе пришлось торговаться с какой-то тварью из Пограничного мира, которая была там заперта, и я ее освободил. Какой же все таки молодец, де Нибб, ты сделал камни Датхара безопасными, и теперь фон Далхот не найдет там тех вещей, которые ему точно не хотелось бы найти. Великолепно, просто великолепно. Посмотрел на мертвецки бледное лицо девушки, что просовывалось в узкое окошко, и, старясь не подать виду, спросил: — И это все? А зачем ему нужно поле камней?
— Этого мы не узнали, но мы и так сделали много, ты обязан заплатить.
— Не обязан, нет черного песка — нет выстрела, как говорится. Я прямо сказал, что именно мне нужно знать, но я человек добрый, я вам уже заплатил, и, я думаю, ты знаешь чем. И поэтому тебя и послал Карсилайс сюда, чтобы ты рассказала то, что вы знаете.
— Кто считает себя самым хитрым, умирает обычно очень нелепо, поверь мне, я видела за четыре сотни лет такое часто. — Ответила Фема, и тут в дверь постучали, я обернулся было назад, как кровопийцы и след простыл, словно ее и не было. Стук настойчиво повторился, я закрыл ставни и пошел открывать. За дверью стояла Илона, она сразу же, без приглашения, зашла внутрь и уселась на стоящий в центре комнаты стул, словно он здесь был поставлен именно для нее.
— Нам надо поговорить, Эмерик, прямо сейчас.
— О чем ты хочешь поговорить, госпожа Вардсен?