— Когда в последний раз вы видели Анни? — спросил я, делая глоток виски.
— Прошлым вечером перед тем, как пошла домой. Она уходила одной из последних.
— Она всегда так уходила?
— О, нет! — натянуто рассмеялась Молли. — Именно это я и хотела вам рассказать. Она с кем-то встречалась после спектакля. С мужчиной.
Повисла пауза. Наконец, я нарушил тишину:
— Каким мужчиной?
— Если бы я его знала, детектив, то, вероятно, смогла бы за вас распутать это дело, — с усмешкой произнесла она.
И вдруг она наклонилась ко мне, так близко, что я рассмотрел не смытые вокруг карих глаз зелёные тени.
— Но он был мужчиной, о котором она никогда не рассказывала. Даже мне. Не называла его имя. Не рассказывала, как они встретились, или куда он её водил.
— Тогда откуда вы вообще о нём узнали?
— Ну, я ведь не слепая, правда? Она сходила с ума по нему. Всегда тщательно готовилась к встрече: надевала лучшее платье, идеально выглаженное, укладывала волосок к волоску.
— Но вы его никогда не видели?
— Никогда, — уверенно ответила она. — Но она называла его своей счастливой звездой. Она была убеждена, — Молли сделала глубокий вдох и торжествующе на меня посмотрела, — абсолютно убеждена, что он сделает из неё звезду.
«Сделает из неё звезду».
Мы закончили разговор, а слова Молли всё ещё эхом отдавались в моей голове.
Великий Белый путь[6] был полон людей, желающих стать звёздами. И мужчин, желающих их в этих звёзд превратить.
Но только один превратил это в убийство.
Я спешил обратно в театр «Гаррик», чтобы успеть на встречу с Алистером, и надеялся, что он узнал больше, чем я.
Потому что, к сожалению, после разговора с Молли Хансен у меня появилось больше вопросов, чем было до встречи с ней.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Они не просто убили Анни! Они убили всё театральное сообщество!
Молодой человек театрально окинул взглядом комнату и сделал эффектную паузу, хотя все три женщины, находящиеся рядом с ним, и так ловили каждое его слово.
— Тот, кто убил Анни, забрал нечто важное у каждого из вас. Вас лишили защиты и безопасности, которую вы должны были чувствовать здесь, в театре, вашем втором доме!
Он бросил быстрый взгляд на меня, стоило мне войти в комнату, но почти сразу отвернулся и приблизился к сидящей слева даме — Лили Боуэн.
Она еле сдерживала рыдание, пряча лицо за кружевным платочком.
— Ох, Джек, я знала, что ты поймёшь! Как ужасно, что мы вообще должны были сегодня играть!
Мужчина был худым, с точёными чертами лица и густыми, идеально уложенными волнистыми волосами.
Он улыбнулся.
— Всё благодаря моему отцу, да благословит его Господь. Сколько я помню, он работал в театре, и я вырос среди вас. Театр — моя семья!
Две блондинки, в которых я узнал хористок из спектакля, безмолвно кивнули, не сводя глаз с молодого человека.
Лоб мужчины пересекли морщины.
— Я жил жизнью театра, пока не умер отец. А мне было тогда всего девять!
Рука его взметнулась к сердцу.
— Это сильно повлияло на меня. Да и до сих пор не отпускает…
Я двинулся в сторону задней комнаты, где вдоль одной стены стояли четыре столика с баночками с гримом, а вдоль второй — два потёртых дивана с цветочной обивкой.
Там в одиночестве стоял угрюмый Алистер.
— Что за щёголь? — тихо спросил я, подходя ближе.
Алистер поморщился.
— Джек Богарти, — так же тихо ответил Алистер. — Помните, из «Таймс»? Театральный критик, который якобы нам помогает.
Он нахмурился.
— И судя по тому, что я видел, его главная цель — более близкое знакомство с мисс Боуэн.
Я внимательно присмотрелся к молодому человеку. Как тогда сказал редактор? «Красивый парень, который любит модную одежду»?
Джек Богарти одевался ярко: на нём был коричневый костюм с жёлтым шейным платком и красным галстуком. Весь его выбор — и кроя, и цвета, и ткани — был призван подчеркнуть ещё мальчишескую, но весьма привлекательную внешность.
— Как ужасно лишиться отца в столь юном возрасте!
Блондинка повыше почти дрожала.
Джек вознаградил ее широкой, снисходительной улыбкой.
— Никто после этого не поддерживал меня так, как актёры и актрисы, с которыми он работал! Они все до единого пришли на его похороны.
Женщины начали выражать ему свои соболезнования, и он с застенчивым выражением лица их принял.
6
Великий Белый путь — иллюминированная часть Бродвея, которая проходит по территории Театрального квартала.