Сашка весь как будто застыл, а потом отвернулся. Наконец, из него вынули трубку и все там намазали холодеющей мазью.
Доктор приподнял спинку кресла и встал напротив, снова положив руки Сашке на колени.
- Давай так, я задаю вопрос и если попадаю, ты просто киваешь. Когда это было? Две недели назад? - он молчал. – Три? – та же реакция, потом кивнул и тихо сказал :» Больше».
- Хорошо, - продолжил доктор. Он не стал спрашивать, били ли его, и так было понятно, что мальчишку били. Спросил другое. – Сколько их было? Один ? – молчок. – Два. – то же самое. Мальчик отвернулся, но губы сильно дрожали. – их трое было?
По щекам покатились слезы и доктор понял, что попал, да и сам он кивнул.
- У тебя еще какие – нибудь травмы были? Теперь ты должен это сказать потому, что угадывать будет долго.
Сашка хлюпнул носом, пытаясь задержать потекшие сопли. Руки, сцепленные на затылке в замок, отказывались расцепляться, хотя, вроде бы, и не затекли. Попробовал их разнять, но не получилось. Он запаниковал. Из – за забитого носа не мог дышать, а если откроет рот, полный слюней, то оттуда тоже потечет. Хотел проглотить слюни и закашлялся, пуская носом пузыри. Доктор быстро оказался рядом, приподнял за плечи и приложил к лицу салфетку :» Сморкайся». Сашка высморкался. Ему вытерли нос и рот , затем освободили руки.
- Так какие травмы еще были?
- Ребро сломали, одно треснуло. Голову разбили, сотрясение было. – выдал уже более спокойно.
- В какой ты больнице лежал?
- Вторая городская, - он снова хлюпнул носом. Но ничего поделать не мог. Это у него с детства. Как только слезы, так сразу сопли и слюни, все течет. Поэтому он не плакал, во всяком случае, старался не « разводить сырость» , как говорила его мама. И когда били, а потом насиловали, и, вообще, до сегодняшнего дня он держался и ни разу не заплакал, как будто бы замерзло все внутри. А тогда, в том клубе, он чувствовал только ненависть, выжигающую изнутри. Никогда не думал, что такое возможно. А еще, очень сильно хотелось умереть. Нет, не так, чтоб его совсем не было. Не быть.
Громов налил в стакан воды, достал салфетки. Высморкавшись и напившись, Сашка немного успокоился.
- Значит, ребра вылечили, голову вылечили, а в трусы заглянуть никто не догадался. Почему же ты доктору не сказал? – смотрел вопросительно. Тот молчал, но хоть не отворачивался, и то хорошо.
После УЗИ ему сделали сразу три укола и велели одеваться. Сашка уже обрадовался, думая, что все закончилось и можно, наконец, свалить из этй гребаной клиники, но доктор потащил его по кабинетам, под конец затолкав к стоматологу. Он так устал, что было только одно желание – добраться до общаги и упасть в койку. Громов, как будто бы подслушал его мысли, провел по коридорам клиники к себе в кабинет, крепко держа за руку. Понятно было, что его просто так не отпустят, ну, не драться же с этим мужиком. Здоровым мужиком, вообще - то.
- Сейчас Степаныч отвезет тебя домой. Ложись, поспи, два часа ничего не есть, не пить – у тебя пломба. Я скажу Ашоту, чтобы в полдник хорошо накормили. Позвоню Наталье Ивановне , пусть не перегружает на репетиции.
- Я в общежитие поеду, - заявил Сашка. – ничего не надо, не хочу в этом учавствовать. Найдите кого – нибудь другого.
Доктор даже внимания не обратил на его слова.
– Придется тебя лечить. Запустишь - все, кранты. В клинику положить не могу. Тебе готовиться к выступлению надо, значит, буду лечить дома, а для этого ты должен там жить. Что непонятного то ? Или тебе деньги уже больше не нужны?
В общем, никуда он не ушел, не хватило ни упрямства, ни силы.
4
Ленка была уверена, что этот Саша сбежит, только пятки засверкают. Она ему такие «смотрины» устроила, чтобы он понимал, куда суется. Денег, видите ли , захотел, задохлик мелкий. Да он весь вспотел, пока Наташа их по танцполу гоняла. Глаза перепуганные, боится же до чертиков, но молодец, держался хорошо и даже не пикнул. Ленку что – то в нем зацепило, но она не поняла, что именно. Нет, не внешность. Обыкновенный восемнадцатилетний мальчишка, белобрысый и голубоглазый, рот только большой да лохмы на голове не стриженые. Было у него что – то в глазах, что не давало покоя. Дурачок, чего он приперся то ? Если и доживет до представления, так у Гольцманов среди гостей обязательно сорвется. Тогда либо психотерапевт надолго, либо медленно, но верно в дурку. А Ленке жалко его, видно же, что мальчик домашний, хороший.