Он всегда, даже в раннем детстве, был довольно спокойным и послушным ребенком, в отличие от Ромки , своего шебутного старшего брата. Как то так получалось, что Ромка всегда больше времени проводил с отцом, и в гараже они вдвоем возились и на рыбалку вместе ездили, в спорте его, опять же, отец всегда поддерживал. Сашка тоже бы так хотел, но у него просто банально не было времени на то, чтобы пару – тройку часов копаться в запчастях вместе с ними. Музыка и танцы, а еще английский с репетитором, а еще уроки, которые мама почему – то его заставляла зубрить, а Ромку не очень. Концерты и конкурсы были не такими уж и редкими и тоже требовали времени. А еще надо ведь было с ребятами мяч во дворе погонять и на великах покататься. Мама следила, чтобы он хорошо учился и если отметка была не очень, то никакого двора и друзей. Так было всегда, сколько он себя помнил, какие уж тут капризы и споры, тем более, что обмануть ожидания своих преподавателей он не мог.
В столичный вуз Сашка поступил на бюджет, родители бы не потянули его учебу, хотя факультет, на котором он учился, был далеко не престижным и дорогим по меркам той же столицы. Домой он ездил редко, раз в месяц, не чаще потому, что на выходных писал студентам из своего универа рефераты и контрольные. Этим и подрабатывал. В будущем надеялся взяться за дипломные работы, за них больше платили. После того, что с ним случилось, Сашка вдруг понял, что не сможет спокойно смотреть в глаза родным, вообще не хочет никого из них видеть. По крайней мере сейчас. Мама ему звонила, спрашивала, почему не приезжает, он ответил, что занят учебой и у него нет для этого времени. А что еще он мог ей сказать.
Пятничный день начался, как и предыдущий, с медицинского кабинета доктора. Тут приходилось просто терпеть. Злить Андрея Дмитриевича и получать люлей как – то не хотелось. Он ведь взрослый парень, а не малолетка психованная. Вечером они с Леной будут выступать в доме у некоего Гозмана. Первую половину дня Сашка держался, а потом разволновался, представив , как все это будет выглядеть со стороны.
ГЛАВА 5
Погода была не ахти. Март еще на дворе все – таки. Холодно, ветер пронзительный и снег еще не везде растаял. Гольцман специально освободил свой паркинг от машин, чтобы Громовы могли туда заехать. Ленку с Сашкой нарядили в длинные, в пол, меховые плащи с капюшонами, которые были покрыты атласом серебристого цвета. На ноги в танцевальных туфлях одели точно такие же чуни.
Сашка распереживался до тошноты. Лена все время держала его за руку, пока долго ехали на окраину города. Дорога была хорошей, машина будто бы летела по ровному влажному асфальту.
Большой старинный особняк с колоннами спрятался за пятиметровым забором на самой окраине одноэтажного пригорода. Усадьба располагалась на опушке и уходила вглубь леса. К металлическим воротам то и дело подъезжали дорогие иномарки, исчезая в чреве освещенного фонарями двора. Сам особняк, или, точнее, дворец прятал свою внутреннюю сущность за плотно зашторенными окнами.
Гостей встречали на пологих ступеньках дома сами хозяева, Вениамин и Элеонора Гольцманы. На женщине было манто из натурального меха и бриллиантовый гарнитур, который дополнял ее открытое вечернее платье цвета морской волны. Гольцман стоял рядом с женой в костюме тройке и накинутом на плечи пальто. Он был очень радушным хозяином, для каждого прибывающего находил нужное слово и улыбку. В прихожей гостей ждала прислуга, спрятанная за серыми балахонами и густой паранджой. Сегодня тут даже официанты были одеты таким образом.
Желающих посетить гостеприимный особняк именно сегодня набралось довольно приличное количество. Обычно на таких приемах существовал определенный дресс – код, дамы только в длинных вечерних платьях, мужчины в смокинках или, на худой конец, в костюмах тройках. Нарушать это правило никто не решался, да и не хотел – где еще можно было блеснуть дорогими нарядами от кутюр и бриллиантами. Гости кучковались в вестибюле, расходились по гостиным, а в самом большом зале были накрыты круглые столики пол белыми скатертями. Когда – то, лет сто назад, это был бальный зал. У овальной стены, которая окнами выходила на балкон, соорудили не высокую сцену с роялем.