В это хмурое позднее весеннее утро парочка, застывшая в обнимашках на одной из аллей парка Горького почти не привлекала ничьего внимания – прохожих было очень мало.
Славка с трудом задавил в себе чувство вины, собрался с мыслями и , придавая голосу ласковость и мягкую бархатистость, задал первый по списку вопрос:
-Лялечка, малышка, почему же ты тогда ничего не сказала мне?
-Я боялась, сто вы на меня рассердитесь и накажете, господин,- она опять всхлипнула.
«Дядь Дима явно перебрал с наказаниями. Сегодня же поговорю с ним»,- подумал Славка, а вслух сказал:
-Что ты, хорошая моя, ведь ты очень послушная девочка, у меня не было причин сердиться на тебя, а тем более наказывать. – Он предпринял еще одну попытку оторвать ее от себя, но ничего не получилось.
«Пускай, так даже лучше».
- Лялечка, помнишь, ты сказала, что это из-за тебя Павловна так плохо поступила со Стасом и Артуром?Обьясни, пожалуйста, почему ты так считаешь?
Она не сразу ответила, но Славка терпеливо ждал.
-Павловна хорошая… Я ей все рассказала, все-все…Просто я не хотела жить, а она меня уговорила… , и веревку спрятала…
Гольцман нервно сглотнул. Задавать уточняющие вопросы не решился- с такой то психикой , как у нее, как бы хуже не сделать.
-Малышка, а ,э-э-э…,твои хозяева знают о том, что вчера произошло, им кто-нибудь говорил?
-Нет, нет не знают!.. –она запаниковала, еще больше вжимаясь в него.- Пожалуйста, господин, не рассказывайте никому, меня накажут…
«Ее надо срочно выводить из этого состояния, даже если галлюцинации, все равно дольше держать нельзя и с наказаниями завязывать»,- Славка возобновил успокаивающие поглаживания, уверяя, что это теперь их тайна и он сохранит ее навсегда.
Сколько бы они так еще простояли, неизвестно, если бы не требовательные переливы телефона. Ленка неохотно отлипла от Гольцмана, доставая из маленькой сумочки на тонком ремешке через плечо пиликающий гаджет. Это звонил Степаныч. Он не нашел ее в кафе и теперь спрашивал, куда подъехать – домой пора.
В общем то пазл в голове у Славки более или менее, но сложился. Терзать вопросами оторванную от реальности девушку больше не стоило. Неясности, конечно, были, например, откуда у пожилой и не совсем здоровой женщины такие навыки по жесткому рукопашному бою? Так сворачивать шеи надо уметь и этому долго учат только в определенных местах. Знают ли Громовы, на что способна их домоправительница? И какого черта Стасу с Артемом понадобилось насиловать девчонку? Никогда ведь такой херней не страдали, девок на любые прихоти всегда хватало. Да, и, не смотря на все закидоны парней, они всегда были разумными и хладнокровными. Когда - то это и сблизило их.
Гольцман провел Лену к Степанычу, который ждал на выходе из парка и медленно побрел к припаркованной у кафе Вольво.
«Допустим, - размышлял он, - допустим, Павловна действительно когда – то служила и проходила специальную подготовку, по внешности как раз подходит, допустим, привязалась к девочке, пожалела, вытащила из петли, если я правильно понял. Потом не удержалась и прикончила уродов, отомстив за нее. Это тоже понятно, как и последующие ее действия, но зачем им было насиловать ее? Я ведь предупреждал, чтобы не трогали, что с ней надо поосторожней. Да, ясно , как божий день, что девочка не стабильна, с поломанной психикой. Зачем надо было все портить? По кайфу же все работали – и они, и я.» - Славка разволновался, подумав, что в теперешнем состоянии Лены виноваты, в основном, эти его «друзья». Он и раньше испытывал к ней не совсем понятные ему чувства, теперь так просто откровенно жалел, вспоминая все, что о ней знал со слов Андрея – онкология, неудачное замужество и потеря ребенка, одинока во всех отношениях, во всяком случае до встречи с дядь Димой, нервные срывы, галлюцинации, плюс ко всему неоднократное стремление к суициду.
«Так не пойдет. Надо менять методику работы , и без того у нее тяжелое состояние. Придется поговорить с Громовыми. А с другой стороны, - Славка чуть не споткнулся от возникшей мысли,- если бы не ее надорванная психика, она ни за что не согласилась бы участвовать в проекте.»