-Дайте я хоть оденусь, не голым же мне в ментовку ехать, в одном халате, что ли?
- В какую ментовку? - не понял шофер.
Его недоуменный вопрос парень истолковал по- своему:
- Так они уже тут?
- Кто, они?
- Полиция, кто ж еще.
Степаныч секунд пять что – то напряженно соображал, а потом негромко рассмеялся и, все – таки, потащил Сашку вниз. В холле было пусто и, вообще, в доме стояла какая – то напряженная тишина.
- Нет никого,- подтвердил он повисшую в воздухе мысль, твердой рукой подталкивая упирающегося парня в направлении кухни.- Жрать хочу, сил нет. Пойдем, порубаем чего – нибудь.
Сашка в отчаянии ухватился за перила лестницы, по которой они только что спустились. Ему по – прежнему казалось, что в доме вот – вот появятся полицейские, так чего он должен переться в какую – то столовую? Он так и сказал севшим от напряжения голосом:
-Да не бойтесь вы, я никуда не убегу, тут буду ждать.
Степаныч легко отцепил мальчишку от перил и, ухватив за руку, потащил за собой.
- У тебя, Санек, мозги совсем вытекли, что ли? Кого ты тут ждать собрался? Хозяева своих не сдают, а вы с Ленкой давно уже своими стали, так, что не дергайся.
В столовой Сашка забился в угол дивана, старательно прикрыв голые ноги полами халата. «Своих не сдают, своих не сдают, своих не сдают…» , - билось у него в голове. На кухне Степаныч хлопал дверцей холодильника и звенел посудой.
- Че ты расселся? Иди, помогай, - позвал нетерпеливо.
Вдвоем они выставили на стол все, что нашли – котлеты, сырную и колбасную нарезку и наваристый борщ с говядиной. Сашка вяло ковырялся в тарелке с красным варевом. Есть он не мог, спросить у шофера, что тот имел в виду, когда говорил : » своих не сдают», тоже не получалось – его снова начало перемыкать.
Расправившись с борщом и сделав себе бутерброд с маслом, колбасой и сыром, Степаныч бросил:
- Ту тачку уже на запчасти разобрали, а жмуры, поди, сейчас в крематории горят.
Сашка, казалось, даже дышать перестал.
- Ешь, давай. Пистолет я своими руками прессом раздавил. Так, что, если даже ты сам явишься с чистосердечным, тебе никто не поверит и погонят в шею. Нету тела – нету дела, а значит, и нет состава преступления. Выдохни, Санек и рубай, давай, - закончил он, запивая бутерброд чаем и наблюдая, как мальчишка торопливо заработал ложкой, не жуя, проглатывая наваристый кулинарный шедевр Ашота.
- Но ведь, Дмитрий Андреевич сказал…
- Да, на понт он вас, малолеток, брал, надо же было вам как – то языки развязать.
Мальчишка оттаивал прямо на глазах, не замечая, как щедро удовлетворяет любопытство, отвечая на многочисленные вопросы Степаныча.
В ту ночь он спал крепко, спокойно и без сновидений.
Димка мог бы отвезти бесчувственную Леночку в ближайшую больницу, которая находилась недалеко от того элитного поселка, где они жили, но, наплевав на более длительную дорогу, все – таки, поехал в клинику к Андрею. Для него лично тот уже давно был в медицине царь и бог, хотя по факту имел за плечами всего лишь гинекологический факультет медицинского университета. Но тут Громов ничего поделать с собой не мог, прекрасно зная, что кузен хоть и был владельцем, администратором и главврачом в одном лице, но на самом деле, разве что работой главврача занимался, да и то не всегда, практически все свое рабочее время отдавая больным, в том числе и выстаивая бесконечные часы за операционным столом. Всю административную работу и бухгалтерию в клинике уже давно вели люди, посаженные туда самим Громовым. Он же время от времени устраивал им проверки, посылая на это дело своего аудитора. Говорить с Андреем о финансовой стороне работы клиники было бесполезно, тот боялся всего, что связано с цифрами, как черт ладана. Таким образом, сие лечебное учреждение финансово было завязано на холдинг Громова, хотя по документам в его состав и не входило. Такое положение дел совершенно развязывало Андрею руки именно, как практикующему врачу и позволяло заниматься исследовательской деятельностью. Клиника стабильно зарабатывала приличные деньги, но Андрей понятия не имел, что львиная доля заслуги в этом принадлежала Димке, а также Вене Гольцману, которые на пару приложили руку к хорошей рекламе и хорошему маркетингу этого, по большому счету, предприятия.