Тогда, в той далекой прошедшей жизни ей всегда снились только цветные красочные сны. Говорят, такие снятся только тем, е кого хорошо развито воображение, да, которые слишком уж впечатлительные. А она с детства была той еще фантазеркой. Бывало прочитает какую – нибудь книжку или кино посмотрит, а там что – нибудь грустное да несправедливое, так она тогда в своем воображении давай все по – своему переделывать, чтоб все хорошо было и чтобы хэппиэнд обязательно. Это был ее главный секрет, даже самые лучшие подружки про него не знали. Только в самом конце, когда поняла, что жить осталось совсем мало, ее неудержимо потянуло к перу и бумаге. Как же давно это было, почти год тому назад.
Ленка лежала, широко открытыми глазами смотрела в темноту перед собой и чувствовала, как по щекам, щекоча кожу, катятся теплые струйки. От невыносимо щемящего тоскливого чувства разболелась, приутихшая было, голова. Настрадавшись и наплакавшись вволю, не заметила, как вновь забылась сном.
Она была третьим, самым младшим ребенком в семье и отчего – то самым нелюбимым. Всегда, сколько себя помнила, ей очень хотелось, чтобы ее любили. Конечно, это было неосознанно, на уровне подсознания, но желание было настолько сильным, что Ленка с раннего детства изо всех сил старалась быть хорошей девочкой, чтобы заслужить любовь мамы и папы. Так и росла типичной домашней правильной девочкой. Даже в университете не изменила себе, когда почти все на курсе, и парни и девчонки, напропалую гуляли, дымили дешевыми сигаретами и не стеснялись напиваться до поросячьего визга. Выработанное с детства, и совсем не родителями, а ею самой четкое понимание, что хорошо, а что плохо, позволило уберечься от соблазнов студенческого бытия и жить, почти на автомате соизмеряя поступки с простой и нехитрой шкалой своих морально – нравственных ценностей. Вот только никто не оценил такую ее правильность, ни родители, ни муж, ни даже немногочисленные подружки. Разве что на работе хвалили да в пример другим ставили, так ведь она и вкалывала за двоих.
Когда полгода назад в затухающей Ленкиной жизни появился Димка, она и не поняла даже, что вся ее правильность в одночасье полетела ко всем чертям.
Быть любовницей, а не женой – это плохо, а она стала ею, хотя тогда была уверена, что он женат. Слушаться и безоговорочно подчиняться мужчине, своему любовнику даже в мелочах ? Что вы, это же настоящий психологический абъюз, потеря своей личности и очень, очень плохо. А она с радостью подчинялась и была для него послушной девочкой. Играть в ролевые сексуальные игры, да еще и с чужим мужем? Ну, это вообще ни в какие ворота, позор и клеймо на твою голову. А ведь ей нравилось, да, чего там, даже тот дурацкий ошейник из ветаптеки и то в кайф был.
А секс? Скучный, однообразный и редкий с Серегой был для Ленки нормой. А ведь она и книжки читала и треп девчонок « про это» слушала, но как будто бы жила в другой реальности , где только она и ее правильность.
С Димкой Ленка впервые узнала, каково это, когда тебя любят и как это – быть затраханной до невменяемого состояния.
А потом он привез ее в свой большой дом, подверг унизительному и странному лечению, даже не удосужившись спросить при этом, а хочет ли она вообще жить? Сам, в одностороннем порядке решив, что должна и точка. И должна делать все, что скажет Андрей, этот врач – экспериментатор. Ее не спрашивают, с ней не советуются, за нее решают, а ведь прежде , всю свою взрослую жизнь Ленка привыкла все делать сама, никогда ни на кого не надеясь.
Димка быстро и уверенно загнал ее правильность, как трусливую собачонку, в будку, и сидела она там, тихо поскуливая, до тех пор, пока, как говориться, не сменились декорации вокруг. Оказавшись в стенах нового дома, правильность шустро выскочила из своего укрытия и принялась рьяно защищать хозяйку, впрочем, принося ей больше вреда, чем пользы. Эта каждодневная непрекращающаяся война с переменным успехом длилась уже полгода. Ленка сильно устала от нее, запуталась, то и дело теряя свои когда – то незыблемые ориентиры. Как это ни банально звучит, но постоянное противостояние ума и сердца вымотало ее. Казалось, что еще немного, и с головой нырнет в состояние, когда будет уже все равно. Может быть, она бы и справилась, может быть, и удалось бы запрятать эту свою несчастную любовь куда – нибудь подальше, на самое донышко истерзанного сердца. Может быть… Вот только каждый раз обида обжигала невыносимой болью. Хлестнет, как плетью по обнаженным нервам и спрячется. День, другой и, вроде бы, переболело, поутихло все, так нет же, эта ее правильность, этот ее рассудок тут, как тут. Он уже давно навесил на Димку клеймо гада и сволочи, такими словами Ленка обычно ругалась. Дотошный, педантичный рассудок каждый поступок Громова оценивал на « хорошо» и «плохо» и никак иначе, и аккуратно раскладывал по полочкам с точно такими же названиями. Правда, этот же рассудок иногда, все – таки, с упреком говорил ей : »Он же тебя спас», и тут же уверенно добавлял :» но все равно сволочь».