На карте были отмечены различные человеческие фракции, каждая из которых была обозначена своим цветом. Однако существовала часть карты, оставшаяся без цвета.
Над картой галактикой парили голографические заголовки новостей: "Федерал таймс", "Имперский вестник" и другие средства массовой информации, которые первыми реагировали на любые срочные новости.
Ни в одном из них не упоминалась гибель министра обороны Федерации. Архитектор поднял глаза и вздохнул. Самым большим сюрпризом стала статья в "Имперской газете", в которой рассказывалось о мастерстве принца в ловле рыбы на спиннинг.
Ни в одном из информационных каналов даже не упоминалось о таргоидах.
Его плечи поникли. Прошло двадцать четыре часа с момента их последней акции, но общество никак не отреагировало.
Лейтенант Грэм продолжал ждать, вытянувшись по стойке "смирно".
- Что вы об этом думаете, лейтенант? - спросил Архитектор, проводя рукой по карте. - Прячутся от правды, отрицая существование проблемы?
Взгляд Грэма скользнул по карте. Он взглянул на заголовки и покачал головой.
- Вы можете привести лошадь к воде, сэр, но вы не можете заставить ее пить.
Архитектор снова обратил свое внимание на карту. Ахенар светился ярко-синим. Огромное расстояние отделяло Империю от их собственного местонахождения, слишком большое расстояние, чтобы преодолеть его за короткое время.
- Вот тут ты ошибаешься, - прошептал Архитектор. - Можно заставить любого выпить что угодно. Просто нужно знать, как его мотивировать.
Он отогнал мрачные мысли.
- Докладывай. Добрался ли Оберон домой?
Грэм замялся, не зная как ответить, желтый свет из дверного проема плясал на карте и каменном полу, как тусклое пламя. Архитектор не поднимал глаз.
- Что случилось?
- Пираты.
Архитектор сохранил невозмутимое выражение лица, но внутри у него все сжалось в тугой узел. Неужели у этих паразитов совсем нет чувства порядочности, они не дают человеку покоиться с миром? Казалось, что в последнее время все, чем занимался “Круг”, - это борьбой с пиратами. С каждым днем нужно было спасать все больше людей, останавливать все больше пиратов и использовать, при этом, все больше ресурсов. А таргоиды возможно уже в пути...
- Они забрали его?
- Нет, но...
- Но что?
Архитектор поднял голову, с нетерпением ожидая ответа. Он думал, что страх сделал Грэма сдержанным, но на самом деле лицо Грэма исказилось от гнева, и он сжал кулаки.
- Ну?
- Они открыли его гроб.
Архитектор повернулся и подошел к круглому окну, стекло было закреплено в раме, похожей на паутину. Он провел обеими руками по своим коротким седым волосам. Его технология не смогла сохранить Оберону жизнь. Теперь он снова подвел своего наставника, не сумев защитить его даже после смерти. Его первая неудача на посту лидера, сколько еще неудач последует за ней?
Из окна открывался вид на голые гладкие скалы. Повсюду были бесчисленные следы шахтерского транспорта, пересекающиеся, как улицы его юности. Вдалеке виднелись останки сгнившего, восьмиугольного каркаса космического корабля таргоидов, наполовину погруженного в почву. Небо над головой было затянуто тьмой, но облака, окутывавшие планету, посветлели.
Начался еще один трудный день.
- Вы их выследили?
- Конечно. На том корабле, который был пристыкован к “Питону”, на котором перевозили Оберона, был изображен бело-голубой крест, а сверху – рука сжимающая нож. Геральдика штандарта указывает на связь с древней Землей.
- Уничтожьте их. В конце концов, они пираты. У вас не должно возникнуть особых проблем с поиском добровольцев для этой миссии. - Лейтенант Грэм кивнул и повернулся, чтобы уйти.
- И еще кое-что, - сказал Архитектор. – Объявите собрание старейшин. Пришло время принять решение.
Грэм отдал честь и вышел. Архитектор понимал его нерешительность, даже разделял ее. Как до этого дошло? Он вступил в “Круг Независимых Элитных Пилотов”, чтобы защищать людей от их собственной тьмы. Но были и другие темные стороны.
Он сжал браслет в кармане. Подарок своей погибшей дочери.
Облака за окном посветлели, превратив почву из грязно-коричневой в темно-бурую. Однако это ничего не изменило. Планета по-прежнему хранила те же секреты. Их обязанность перед человечеством не изменились, они были теми людьми, которым предстояло сделать ужасный, тяжкий выбор.
Архитектор покачал головой. Вместо того, чтобы прояснить его мысли, открывшийся вид еще больше запутал их.
- Если бы ты только прожил еще несколько месяцев, Оберон, - подумал он. Оберон всегда ясно знал, что нужно делать, а его убежденность была непоколебимой. У него не было сомнений в своей правоте.