- Искала фрименов, - с вызовом бросила девушка.
- Ну хоть не самого Муад'диба, - не остался в долгу полуорк и, не скрывая улыбки, уселся на шкуры.
Теперь им стало ясно главное: в песках этого странного мира встретились два игрока. Два сорвавшихся, оцифровавшихся, и начавших полноценную жизнь здесь, в мире виртуальной игры меча и магии. Не редкое событие, но, как говорится, обстоятельства и впрямь решают.
- И что теперь? - после непродолжительного молчания спросила Чани. Из голоса пропала и злость, и энергия.
- Теперь ты расскажешь зачем тебе фримены, и как ты оказалась в песках. На твоем плече метка. Такие ставят на рабов из порабощенных замков. Но я никогда не видел такой на игроке. Завтра мои шаманы снимут ее.
Девушка дернулась и схватилась за предплечье. Судя по движению, она привыкла скрывать ее длинным рукавом, исчезнувшим в пустыне.
- Ее так просто не снять, - сжалась девушка. - Она из высшего круга. Спасибо. Завтра я должна уйти, иначе они придут к вам...
Девушка подняла глаза и замерла. Киров, до того расслабленный и легко улыбавшийся, теперь стал подобен восточным каменным статуям демонов. Разве что рот не столь оскален. Она отпрянула. Спасти человека в пустыне чтобы он навлек беду на твой дом, такое она уже видела. Сперва на себе, потом на других...
- Кто и где? - прорычал полуорк. - Какие рабовладельцы посмели считать свободных орков своей добычей, а наши земли своим полем!? Говори!
Ни мягкости, ни спокойствия. Власть и ярость в приказе слились в одно.
- Они называют себя Войско Красной Лапы. Я не знаю, где их замок, должно быть далеко в центральных землях, но они огромным войском нападают на одиночные замки игроков, грабят и пленят их, после чего жестоко и поверхностно вырабатывают все рудники, не озадачиваясь их развитием, а всех живых продают как рабов. Игроков нельзя продать на рабских рынках, система не позволит, но оцифрованных можно продавать другим игрокам. Для этого на них накладывают особые высшие печати, нечто сродное печати гильдейских сателлитов: показывает местоположение и вдобавок может причинять боль и лечить одновременно.
- Метка колдунов, что позволяет превращать жизнь в ману. Сильно измененная. И с мешаная с печатью ученика в связке наставничества. Значит, минимум один колдун высокого уровня там есть, - прорычал себе под нос полуорк, после чего вернулся к Чани. - Сколько их и кто конкретно идет за тобой? Сами продавцы или те, кому продали? Кто... Хотя стоп. Ночь впереди длинная. Расскажи все и по порядку. Как ты к ним попала, как убежала и все последующее. Тебя здесь теперь не бросят и не сдадут.
Рассказ вышел и впрямь долгим. И начался он с принесённых чая в глубоком чайнике и низеньких турецких стаканчиках, лепешек и овечьего сыра. Затем, погодя, девушке принесли плов, оторвав от едва начавшегося рассказа. И лишь далеко заполночь юный вождь покинул заснувшую гостью. Он был крайне мрачен даже для темной степной ночи. Ночью поспать ему было суждено лишь под самое утро. Сейчас ему нужен был Ругтар, в этот праздник Орды страстно мечтавший уединиться с одной наследной шаманкой. Она ему тоже была нужна, ведь она же и была второй по силе говорящей в племени. После своей матери, сейчас пребывавшей в дурманном сне. Надо признать едва обласкавшие друг друга любовники внезапному гостю были не рады. Но вопрос не терпел отлагательств.
Чани металась во сне. Ей вновь снился сон. Сон, который редко отличается чем-то особенным у сорвавшихся. При учете их абсолютной памяти и неясного истока самого понятия "разум" в отсутствующем мозге в голове, в основном им снилось прошлое. Они, словно мыши в мышеловке переживали произошедшее с ними во снах. Стоило взбудоражить что-то и оно обязательно снилось. Лишь в спокойном состоянии разум подсовывал им обычную фантасмагорию или же простую тьму. Хотя можно было и вовсе не спать, но даже цифровое тело этого желало.
Ей снился разгром. Она, великая шаманка, предводительница кочующей малой Орды, что основалась вокруг магического тотема-реликвария, сердца ее замка-поселения, мирно существовала вот уже на протяжении многих месяцев. Прошли три недели с начала игры, прошло осознание срыва, пали границы начальных территорий, а к ней никто не наведывался. Ни враг, ни друг. Ее степи с рудниками, ушедшими глубоко под землю, были фактически никому не интересны. Чем гоняться за неуловимыми, постоянно перемещающимися малыми Ордами, было гораздо проще плюнуть на эти дикие места. Мир огромен, и в нем есть места получше. И замки поинтереснее, и ресурсы уже на блюдечке. Шли недели, месяцы, даже на душе, так того требовавшей и потому на все это пошедшей, начало проявляться умиротворение. А затем, как снег на голову, пришли они. Войска различных замков, объединенных полубезумными игроками-героями. Высокоуровневые бойцы, старшие круги магии. И главное масса. Как они набрели именно на ее, главную в степи Орду, лишь Богу известно. Чани так этого вызнать не смогла. Две изнурительные битвы и, как результат, пиррова победа. На третий бой, злые и бешенные, ее взяли тепленькой. То, что было потом, было ужасно. Это был самый настоящий ад, терзавший душу и тело молодой орчанки, беспомощной куклой попавшей в руки безжалостных, беспринципных и лицемерных мразей. Измывательство, изнасилование, боль. Все возможное и худшее, что бывает в людях. Это было вокруг нее. Она была не одна, но... Она была бессмертна. Измывательства могли продолжаться бесконечно. И они так и продолжались. Пока в какой-то момент замученная душа не обратилась в жесткий кокон воли. Она придумала план, она сбежала. Но не далеко и не на долго. Ее поймали. Затем был еще один побег, успешный. От кого-то из так называемых "хозяев". Она ушла далеко, спряталась, нашла союзников, что готовы были ее прятать. Но они были не готовы за нее сражаться. Едва армия старых "хозяев", протаранив ворота замка спасителя потребовали свою собственность назад, ее просто вышвырнули за ворота. Нет, конечно потом и владелец спасительного замка последовал судьбой недавно спасаемой, но ее это мало заботило. Ей было гораздо страшнее. Короткая схватка, попытка скрыться и пытки. Бесконечные и мучительные. Пытки. Бессмысленные и злобные, просто чтобы отыграться.
Но когда ты знаешь, что в конечном итоге ты все равно бессмертен и с тобой ничего сделать в общем и целом не смогут, кокон отрешённости нарастает. Этот мир вновь становится лишь цифровым, меняя субъективное ощущение реальности. То, что происходит вокруг, становится происходящим вне тебя, не с тобой. С набором битов, что описывает границы твоего "Я".
И, как результат, новый побег, что произвела, казалось, потерявшая всякий интерес к миру вокруг послушная кукла. Ее перевозили к новому "хозяину", старый такую строптивицу не пожелал. Вокруг были пески, разразилась песчаная буря. Она просто рванулась из оков и вступила в нее. Дальше ветер сделал все сам. Духи уберегли свою заклинательницу, а буря унесла ее вслед за собой далеко-далеко.
Затем же наступило утро, пробудившее ее волчьим рыком, бряцаньем метала и звуками гармошек.
Вокруг шатра Чани стояло оживление. По всей Орде носились орки и гоблины. Разные палатки и шатры складывались, а деревянный форт и частокол разбирались. Частокол выкапывался и складывался в громоздкие телеги, запряжённые парой носорогоподобных кодо. А форт переводился в подвижное состояние: часть стен небольшого одноэтажного с парой башенок здания складывались, на опорные балки набивались колеса, а в упряжь впрягали до десятка тягачей.
Стоило девушке выйти, как ее аккуратно подхватили под локоток и, прошептав на ухо про вызов к вождю, не жестко, но настойчиво повели куда-то в толпу. Работали все слаженно, привычно и совершенно спокойно. Никакой паники бегства или страха битвы. И хотя для орков это было не совместимо с самим понятием жизни, ведь трусость, равно как и предательство было самым страшным и отвратительным деянием для орка, Чани все равно подспудно ожидала увидеть именно это. Стол командующего Ордой располагался за воротами. Почти рядом с полевой кухней. Вокруг него столпилось с пол дюжины орков. Во главе стоял Киров, сейчас он был облачен ни в костюм пустынника, ни в простую одежду. На нем и на его соратниках были доспехи. Легкие походные кольчуги, панцири поверх, мощные наручи и поножи с вычурными животными, вытравленными на них. Из-за шипастых наплечников выглядывало оружие. У вождя огромный двуручный бердыш, у Ругтара шипастый цеп и щит-капля, еще у одного орка, в котором Чани с удивлением узнала своего давешнего носильщика, некая помесь бревна и пики с лезвием, словно снятым с топора и нанизанном на древко сверху. У последнего орка из-за спины виднелось перекрестие гигантского двуручного меча. Рядом стояли и две женщины-орка. В своеобразном диковато-хищном стиле, наполненным яркими и броскими деталями, они выглядели несравнимо меньше своих мужчин. На поясе каждой из них, облаченной в кожу с заклёпками вместо брони, висели по два изогнутых кинжала-криса. Они были шаманками, говорящими с миром или духами. Судя по плотности доспеха и выправке, младшая была говорящей с миром, шаманкой-диверсантом, привыкшей драться на ровне с мужчинами в поле, а старшая была из говорящих с духами, сильных заклинателей, что могли на равных спорить и с магами и с колдунами.