Выбрать главу

В детстве мама учила Оливию, что любые раны следует обработать перекисью водорода, что она и сделала. Лия насчитала восемнадцать глубоких порезов. Мелкие царапины сосчитать не удалось. Обрабатывая порез на щеке Армина, Лия с ужасом заметила, что его кожа стала горячей. Похоже, у него начался жар.

— Только этого не хватало... — в страхе прошептала она.

Термометр показал сорок два градуса. При такой температуре человек умирает. Искренне надеясь, что для демона это не так страшно, Оливия ускорила процесс. В какой-то миг Армин вдруг открыл глаза.

— Лия... — произнес он сдавленным голосом.

— Армин! — Оливия чуть не подпрыгнула и выронила вату, которой обрабатывала рану на его бедре. Она бросилась к нему и осторожно обхватила его лицо ладонями. — Слава Богу!.. Скажи, что мне делать!

Кожа Армина стала еще горячее. Глаза закатились, губы высохли и потрескались. Все это произошло на глазах у Оливии за считанные секунды. Ужас липкими пальцами схватил ее сердце.

— Яд... убивает... — в бреду прохрипел Армин. — Не могу... дышать... кровь... погреб...

Оливия резко вскочила с кровати. Поняла, что ему нужно. Как раньше не додумалась?! В доме не было электричества, и, соответственно, холодильника, поэтому продукты хранились в погребе. Там же лежали пакеты с кровью.

Схватив ключ от погреба, Лия выбежала из дома. Дрожащими руками, с третьей попытки она попала в скважину и повернула. Сняв массивный замок, откинула люк и спустилась вниз по шаткой лестнице. Зажгла карманный фонарик.

В погребе стояли два ящика с картошкой, мешок лука, несколько банок с консервами и мелкие продукты питания. Не глядя ни на что, Лия бросилась к дальнему углу. Там Армин хранил в металлическом контейнере свое «особое питание». Открыв контейнер, Лия почувствовала внезапную дрожь, — внутри оказалось пусто.

— Черт... — выдохнула она, отступив.

Где добыть в горах хотя бы каплю крови животного, не говоря о человеческой? Если в городе можно наведаться к мяснику или украсть кровь в больнице, то здесь Оливии пришлось бы идти на охоту, чтобы поймать хотя бы хорька. На это уйдет масса времени, которого у нее нет.

Со скорбным лицом Лия вернулась в дом. Армин еще находился в сознании, но, даже не прикасаясь, Лия поняла, что ему стало хуже. Она села рядом, не зная, как сообщить ему горькую новость, но, похоже, Армин понял ее без слов.

— Ладно... — произнес он и мучительно отвернулся. — Уходи... Не смотри...

— Нет! — Лия схватила его за запястье. — Я что-нибудь найду!

Армин повернул к ней голову. Блуждающий взгляд не смог сконцентрироваться на ее лице. Рот схватил воздух, но, видимо, его легкие только что отказали.

— Уходи... — из последних сил прошептал Армин. — Ты... мне... не поможешь... Оставь... меня...

Оливии захотелось плакать. Сколько она уже сегодня плакала? И все же в этот раз горечи было больше. Она посмотрела на Армина в отчаянии. Он умирал у нее на глазах. Мучительно, в агонии. Она видела, как он хватался за жизнь, которая стремительно ускользала от него. Он любил жизнь и не хотел с ней прощаться. Оливия вдруг подумала: о чем он размышлял перед тем, как все случилось? Скорее всего, у него были какие-то планы. Может, мечты. Он хотел что-то сделать завтра, послезавтра, через год... Он хотел жить.

Лия поняла, что происходит, только тогда, когда увидела в правой руке нож с окровавленным лезвием, а из пореза на левой, чуть выше запястья, текла кровь. Бросив нож на пол, Оливия наклонилась над Армином и, придерживая одной рукой его голову, прижала другую к его губам.

— Пей, сколько нужно, — тихо произнесла она.

В первые секунды он сопротивлялся. Оливии пришлось приложить усилия, чтобы зафиксировать его голову в правильном положении. В какой-то момент Армин сдался, и Лия почувствовала, как кровь стала выходить из раны быстрее.

Ей было больно и страшно, но ему — больнее и страшнее. Стиснув зубы, Оливия терпела, не предпринимая попыток отнять руку. Девушке показалось, что Армину ее кровь важнее, чем ей самой. По мере того, как он пил, Оливия с удивлением замечала, как спадает жар и бледнеют раны. Синяки и гематомы растворялись на глазах. Порез на щеке превратился в белый шрам.