Армин сам отпустил ее руку и сделал жадный, глубокий вдох. У Лии закружилась голова, она едва могла соображать, однако увидела, что взгляд Армина прояснился. Трещины на губах затянулись, а с самих губ пропала сухая корка. В следующую секунду Армин потерял сознание.
Качаясь и хватаясь за все подряд, Лия нашла бинт и перевязала им свою руку. Затем стерла с губ и подбородка Армина кровь и, как смогла, перевязала его раны. Они выглядели уже не так ужасающе, но все равно не следовало оставлять их открытыми. И тут Лия вспомнила, что до сих пор ходит в мокрой и грязной одежде. Едва стоя на ногах, она приняла душ и переоделась в сухое. Вернувшись в комнату Армина, вытянула из-под него влажный плед и одеяло практически одной рукой. Вывесила их сушиться на веревку за домом, после чего накрыла Армина одеялом, найденным в шкафу.
Ноги больше не держали. Перед глазами плыло, порез жутко саднил. А еще ведь нужно взять из шкафа одеяло для себя, затолкать его в пододеяльник и постелить чистую простынь. На это у нее просто не хватит сил... Лия села рядом с Армином и посмотрела на него. Он теперь в тепле и безопасности. А она поспит и на незастланной кровати. Только бы отключиться...
— Лия... — Армин прикоснулся к ее запястью, и Лия вздрогнула. — Спасибо, солнышко... Я не забуду...
Его голос еще был слаб, но, главное, ему больше ничто не угрожало.
— Все хорошо, — с усталой улыбкой ответила Оливия. — Я пойду спать.
— Побудь со мной.
— Армин... — Лия обреченно опустила голову. — Хорошо. Засыпай.
Он взял ее за руку и подтянул к себе.
— Ты устала. Ложись рядом.
— Нет, я...
— Я тебя не обижу, — вымученно улыбнулся Армин.
У Оливии не хватило сил на споры. Отогнув край одеяла, она робко легла рядом с Армином.
— Иди ко мне, — ласково сказал он, предложив ей плечо.
— Тебе будет больно, — попыталась возразить Оливия.
— Ничуть.
Долгожданные уют и удобство накрыли Оливию с головой. Перебравшись к Армину на плечо, она блаженно закрыла глаза, осторожно положила пострадавшую руку ему на перебинтованную грудь и, наконец, заснула. Сквозь сон почувствовала нежное прикосновение губ к своей макушке и не сдержала улыбки.
XVI. Истина в сердце
Оливию разбудил приятный запах из кухни. Открыв глаза, она увидела, что за окнами темнеет. Или светает? Сколько она проспала?
Обнаружить себя в чужой постели оказалось открытием не из радостных. Перед сном она не думала об этом, но теперь стыд яркой краской отпечатался на лице. Что подумает о ней Армин? Да, он сам пригласил ее лечь рядом, но она должна была отказаться!
Оливия заметила, что уснула прямо в одежде. Хорошо, что не в той, грязной и мокрой. События сегодняшнего (или вчерашнего?) утра показались событиями месячной давности. Словно все это происходило даже не с ней. И все-таки боль в мышцах говорила о реальности произошедшего.
Лия слезла с кровати, чувствуя резь в глазах и ломоту в пальцах. Голова казалась тяжелой, будто ее напичкали свинцом, тело не слушалось. Под бинтом заныл порез. Пошатываясь, Оливия вышла из комнаты. Только оказавшись в кухне, поняла, что забыла расчесаться. Сейчас у нее на голове, наверное, птичье гнездо. После того, как она в прошлом месяце сделала длинное «каре», по утрам волосы стали торчать в разные стороны, как пучок соломы.
Армин стоял около печи, помешивая половником что-то в кастрюле. По запаху это «что-то» напомнило Оливии пельменный суп. Как выяснилось чуть позже, им он и оказался.
— Доброе утро, солнышко, — улыбнулся Армин. — Прости, но пока я в силах приготовить только это непривлекательное варево.
Оливия попыталась сфокусировать взгляд на кастрюле.
— Не надо было. Я бы сама... — Здоровая рука начала нервно приглаживать волосы.
— Ты крепко спала. Я не хотел тебя будить.
— Так сейчас утро? — Лия посмотрела в окно.
— Нет, — ответил Армин. — Вечер. Ты проспала одиннадцать часов.
— Ясно. — Лия заторможенно села на стул, не переставая расчесываться пальцами. — Как ты себя чувствуешь? Тебе не надо было вставать.
На Армине была черная рубашка нараспашку и того же цвета джинсы. Его правую руку фиксировал бинт, подвязанный к шее. Средний и безымянный пальцы были забинтованы.