.
Почти час ушел на то, чтобы пересказать жене события прошедших девяти месяцев. Армин постарался ничего не упустить. Он рассказал о Мефисто и проклятии, о Еве, которая заключила сделку с этим демоном, о Хоррасе, спасшем их детей и вернувшемся в этот мир, и, наконец, о Дориане. Оливия слушала и не могла поверить ушам. Выходит, почти год она жила чужой жизнью, не помня ни мужа, ни детей...
— Я хочу попасть в Этерну, — сказала она после того, как Армин закончил. — Хочу увидеть малышей.
— Попробуй разделиться, — мягко предложил Армин. — Когда проклятие вступило в силу, твоя способность заблокировалась. Но теперь, раз все встало на места, ты должна вновь ее обрести.
Лия кивнула, потом закрыла глаза и сосредоточилась. В этот раз пришлось приложить усилия, чтобы сделать то, что она много лет делала с легкостью и почти автоматически. В какой-то миг Лия почувствовала знакомые вибрации — астральное тело начало выходить из физического. Легкое, будто пушинка, оно взмыло над материальной оболочкой и устремилось к привычному туннелю из белых облаков. Влетело в него и понеслось с огромной скоростью. Туннель извивался змеей, в нем с каждой секундой становилось темнее. И вдруг — свет. Яркий свет и мгновенное ощущение тяжести собственного тела. А также ощущение невидимой нити, связывающей это тело с тем, что осталось в родном мире. Теперь Лия могла слышать мысли своего двойника, чувствовать то, что чувствует двойник, видеть его глазами. Как в материальном мире, так и в астральном.
Она на месте.
Раньше переход занимал не больше трех секунд. Он стал таким обыденным делом, что часто разум Оливии просто игнорировал этот процесс. Она не обращала внимания на туннель, его изгибы и процесс материализации астрального тела. Просто закрывала глаза, — один миг, и она уже разделена. Но в этот раз переход занял больше времени и отнял больше сил. Открыв глаза в мире физическом, Оливия глубоко вздохнула и навалилась Армину на плечо.
— Что-то не так? — встревожился он.
— Голова кружится, — пожаловалась Оливия. — Но там, вроде бы, все нормально. Сейчас сориентируюсь...
Лия сидела на полу. Напрягши память, вспомнила, что собиралась сходить на кухню за кашей для Виктора, когда вдруг исчезла из этого мира. В тот самый миг демон вытягивал из нее, как ей тогда казалось, жизнь. На самом деле, он накладывал проклятие забвения. Теперь же она обнаружила себя на полу и ошалело огляделась. Не сразу Лия поняла, что находится в их с Армином комнате в замке. Не удержавшись на ногах, она, едва прибыв, упала. Собрав мысли в кучу, Оливия быстро встала и посмотрела на детские кроватки, стоящие рядом у стены. Оба ее малыша, немного подросшие, мирно спали, прижавшись друг к другу.
— Мои хорошие... — На глаза Оливии навернулись слезы. — Я не помню нашей разлуки, но чувствую, что сердце скучало по вам все эти месяцы. Как вы подросли!
Склонившись над кроватками так тихо, чтобы не разбудить детей, Лия нежно погладила их по головам. Как же все-таки они похожи на Армина! Те же густые черные волосы, ярко выраженные брови правильной формы, прямые носики и красиво очерченные губы. Правда, губы Карины чуть тоньше и похожи на материнские, и разрез глаз ей достался от Лии. Но вот цвет — от Армина, как и Виктору. Лия нежно гладила их и шептала ласковые слова, когда двери вдруг распахнулись, и на пороге возникла разъяренная стража с оружием наизготовку.
— Замри, иначе будешь убита! — прорычал старший, которого, как Оливии известно, звали Гектором. Ему Армин доверял, как немногим. Гектор Самми́ — единственный из окружения Абрахама, кого не казнили, и он же считался одним из самых сильных и жестоких воинов Этерны. Фактически он был солдатом, а не стражем, но после нападения на Дориана временно был назначен охранять детей. Повернувшись к одному из спутников, Самми произнес: — Как она, черт возьми, здесь оказалась?
Оторопев с поднятыми руками, Лия уставилась на приближающуюся стражу. Дети зашевелились в кроватках, Виктор захныкал, но Лия, которую держали под прицелом, не осмелилась к нему подойти.
— Гектор, ты что?.. — наконец, пролепетали ее губы. — Это же я, Оливия.
— Схватить ее! — приказал солдат. — В темницу до тех пор, пока Antistes не вернется.