В одно мгновение Армин заключил ее в крепкие объятия. Лия обвила руками его шею и прижалась к нему.
— Поцелуй меня, — попросила она.
Армин, потерявший логическую цепочку происходящих событий, исполнил просьбу. Еще минуту назад Оливия вырывалась из его рук, а теперь позволила им обнимать и ласкать себя. С жадностью поцеловала Армина, и ему показалось, что все встало на места, но не тут-то было: в какой-то миг она резко отпрянула, и ее взгляд стал таким, как несколько минут назад: испуганным и недоуменным.
.
А в замке в эти же минуты разгоралась страсть.
Никогда прежде Дориан не чувствовал такого жара внутри и такого желания обладать. Сжимая Роуз в объятиях, он впервые видел в ней не могущественную вампиршу, а слабую девушку. Сама она поражалась его поведению, хоть и знала, что вампиры не могут иначе. Даже во время нежного, неторопливого акта они сгорают внутри. А уж о новообращенных и говорить нечего. Они еще не умеют контролировать эмоции, рефлексы и потребности, поэтому из них все это льется в полной мере.
Бросив Роуз на кровать, Дориан с прежде несвойственной ему хищностью разорвал на ней одежду. Она вскрикнула от радости и возбуждения. Это уже не первый их совместный секс, но никогда прежде Розанна не испытывала того, что испытала сейчас. Она всегда старалась не перегибать с Дорианом палку, быть нежной и внимательной, не причинять ему боль, но теперь необходимость в этом отпала. Он стал таким же, как она. Его теперь невозможно серьезно покалечить крепким объятием или укусом. Вампиры, если не влюблены в людей, предпочитают секс с себе подобными по одной-единственной причине: он сумасшедший. В нем нет запретов, ни один партнер не боится ранить другого. Можно отдаться чувствам с головой и не думать о последствиях.
Длинные волосы Дориана рассыпались по широкой спине и груди, что буквально пылала огнем. Роуз притянула любимого к себе и впилась в его губы. Именно впилась, проткнув нижнюю клыками и вытянув из ранки несколько капель крови. Дориан, освободив эволюционировавшие чувства, с силой вошел в Роуз, и она не сдержала крика. Но это был крик не боли, а неистового наслаждения. Губы любимого принялись блуждать по ее телу, время от времени она чувствовала кожей опасные прикосновения клыков. Но Роуз не боялась. Она жаждала укуса. Подставив шею, дала немое согласие, и Дориан, не заставив себя упрашивать, прокусил ее сонную артерию.
Два тела извивались, охваченные страстью, которую никогда не познать смертному. Любовь и кровь смешались в единое целое, и на какое-то время Дориан и Роуз стали чувствовать только инстинкты. Когда акт подошел к концу, Дориан вдруг закусил губу и болезненно застонал. Роуз не понадобились объяснения. На ее лицо легла тень печали.
— Все мужчины-вампиры вынуждены это испытывать, — грустно сказала она. — Мне жаль. Твои репродуктивные способности больше не работают.
Дориан закрыл глаза и вздохнул.
— Об этом я и подумал. Что ж, придется привыкнуть.
— Ты ведь не охладеешь ко мне? — с тревогой спросила Розанна.
Дориан приятно улыбнулся и погладил ее по щеке.
— Никогда, моя любовь. Все уже прошло. Я счастлив, что познал силу страсти вампира. Это непередаваемо! — Взгляд его стал серьезнее. — Но меня кое-что беспокоит.
— Что? — снова встревожилась Роуз.
— Мы ведем себя неправильно. Ты — моя невеста, но не жена. Я поступаю неблагоразумно, склоняя тебя к интиму.
— Дориан, прекрати! — воскликнула Розанна. — Мне больше трехсот лет. Неужели думаешь, что..?
— Даже слышать не желаю о тех мужчинах! — отрезал Дориан. — И все же хочу, чтобы мы перестали вести себя как подростки, поэтому... — он посмотрел ей прямо в глаза, — как ты смотришь на то, чтобы отпраздновать свадьбу в ближайшие дни?
Радостный визг Роуз, наверное, услышал весь замок.