Шумный вдох оторвал Армина от размышлений. Подняв голову, он встретился с обезумевшим взглядом Оливии. Сидя на кровати с распахнутыми глазами, она все еще находилась вне сознания.
.
Напряженные до предела пальцы сомкнулись на шее Армина. В глазах, цвет которых стал насыщеннее, вспыхнула злоба. Лариса Ивановна, вскочив со стула, бросилась, было, к дочери, но Армин остановил ее резким движением.
— Отойдите от кровати, — велел он. Его голос прозвучал ровно и спокойно, несмотря на хватку, сомкнувшуюся на шее.
— Лия... — прошептала мать.
— Она не в себе, — сказал Армин. — Прошу вас, отойдите.
Лариса Ивановна отступила на несколько шагов назад. Полными ужаса глазами посмотрела на дочь. Никогда прежде она не видела столько злобы на ее лице. Тем временем Армин сконцентрировал взгляд на беспокойных глазах жены.
— Лия, отпусти меня, — спокойно произнес он. — Немедленно.
К удивлению матери, Оливия тут же разжала пальцы и опустила руку, хотя продолжала смотреть на Армина немигающим взглядом.
— Умница. — Он осторожно взял ее ладони в свои. — Надо поесть. Ты голодна?
Она ничего не ответила, но Лариса Ивановна увидела, как Армин, не сводя с жены взгляда, потянулся за бутылкой. Внезапно голова Оливии повернулась, и она увидела мать. Нос тут же почуял запах человека. В долю секунды Лия оказалась перед Ларисой Ивановной. С лица женщины от ужаса сошли все краски. Вжавшись в стену, она затаила дыхание.
— Лия, дочка, это же я... — пробормотала она.
Хищные глаза принялись плотоядно рассматривать ее. В какой-то миг они начали темнеть. Лариса Ивановна замерла, приготовившись к неизбежному, но вдруг Оливию резко рвануло назад, и перепуганная женщина увидела перед собой широкую спину, скрытую под черной рубашкой.
— Не смей! — приказал обладатель спины. — Она — твоя мать, а не еда.
Лия, съежившись на кровати, затравленно посмотрела на Армина. Тот подошел и сел рядом с ней.
— Вот это — еда, — сурово сказал он, показывая ей бутылку, и оглянулся. — Вам лучше уйти в другую комнату. Я позову, когда все закончится.
На этот раз женщина не стала возражать.
Армин отвернул крышку и протянул бутылку Оливии.
— Выпей все, — велел он.
Она послушно взяла тару из его рук и, не сводя с Армина взгляда, приложила горлышко к губам и стала пить. С каждым глотком она жаднее хватала багровую жидкость, пока, наконец, не осушила бутылку. Смяв, она бросила ее на пол.
— Хочу еще! — заявила Оливия.
— Хватит, — спокойно ответил Армин.
Она послушно закрыла рот, но взгляд ее стал обиженным.
Внезапно Лия упала на спину, и ее тело выгнулось, как у одержимой. Глаза широко распахнулись, рот стал лихорадочно хватать воздух. Пальцы рук напряглись и согнулись в крючки. Схватившись за простынь, Лия ее порвала. Из глаз брызнули слезы, а из недр тела вырвался отчаянный стон. Армин с горечью смотрел на происходящее, но ничего не предпринимал. Все так, как должно быть. Оливия обращается в вампира. Когда процесс подойдет к концу, боль исчезнет.
Лия закричала, когда клыки, заострившись и удлинившись, разорвали десну. Передние зубы обагрились кровью. Она протянула руки к Армину, мысленно умоляя его помочь. Он бы сделал это, если бы мог. Но происходящее — естественный процесс. Оливии нужно справиться с ним самой. Обращенные Армином страдают сильнее, чем обращенные другими вампирами. Он вспомнил, как мучился Хоррас; помнит, как мучились несчастные колдуны и ведьмы. И теперь ему пришлось наблюдать за мучениями любимой женщины. Больше всего на свете Армин боялся, что когда-нибудь ему придется на это смотреть. Но, увы, судьба всегда сталкивает нас со своими кошмарами в реальной жизни.
Громко выдохнув, Лия, наконец, расслабилась. Клыки исчезли, а веки плотно сомкнулись. Она потеряла сознание. Тяжело вздохнув, Армин встал и, накрыв ее одеялом, вышел из комнаты. Вот и все. Лия теперь такая же, как он. Причем, в прямом смысле. Будучи обращенной Армином, она стала не простым вампиром. А это значит, что и проблем с ней будет больше, чем с простым.