Вивасия не проявляла к Робу особого дружелюбия. Она помнит, как впервые повстречалась с ним. Он спросил, может ли называть ее Ви. Она ответила «нет» и что ее имя Вивасия. Затем, сковав себя холодом, чтобы скрыть внезапно охватившее ее теплое чувство, заявила, что ему вообще не нужно никак ее называть.
Теперь Вивасия смотрит на Роба, но не прямо, а чуть поверх его плеча, чтобы избежать смущающего взгляда.
– Они в порядке? – спрашивает он.
– Что? – не понимает она, борясь с паникой. – Кто?
Роб нетерпеливо взмахивает рукой:
– Эти дети. Они были у колодца Девы. Я сперва не понял, что там. – Он замолкает, чтобы отдышаться, немного подается вперед, как будто примчался сюда бегом. – Они твои?
Какой трудный вопрос. Если Роб проводил время с местными, а он это делал, то должен знать, что дети не ее. Стоит сболтнуть лишнее, и ее слова станут известны всем, кто следит за ней. Лучше промолчать.
– Чего ты хочешь? – спрашивает Вивасия, уклоняясь от ответа. Огромный рюкзак виднеется из-за плеча Роба. – Ты переезжаешь?
Она случайно ловит его взгляд и опускает глаза, но все равно успевает заметить искру в его фиолетовых зрачках. Про себя чертыхается. Это первый в жизни вопрос, который она задала ему, несмотря на его многочисленные попытки завязать разговор.
Молчание тянется так долго, что Вивасия осмеливается покоситься на Роба. На его лице – забавная смесь горести и надежды.
– Может быть, вскоре, – отвечает он смиренным тоном. – Просто хотел заглянуть и убедиться, что с ними… – он указывает рукой внутрь дома, – все в порядке.
Вивасия вздрагивает, оправляется от испуга и делает шаг назад.
– С ними все хорошо. – Она кивает Робу, холодно, спокойно, вежливо, но ничего не предлагает.
Роб не двигается.
Вивасия чувствует, что сдувается. Ей необходимо каким-то образом заставить его уйти.
– Спасибо тебе. – Она улыбается, хотя уже так давно не улыбалась мужчинам, что уверена – ее улыбка напоминает скорее оскал. – Пока, – добавляет Вивасия и быстро захлопывает дверь.
Путь от двери до кухни занимает секунды, но за этот короткий срок она проникается уверенностью, что детей не увидит. Они исчезли так же быстро, как и появились. Подобно всем прочим детям до них.
Вивасия резко открывает дверь на кухню и с некоторой печалью понимает, что мальчик и девочка сидят там же, где она их оставила. На месте, как им было сказано. Но разве дети ведут себя так? Если только их не вымуштровали.
Вколотили послушание.
Они даже не изменили позы, так и сидят за столом плечом к плечу. Мальчик смотрит на плиту. Глаза у него большие и круглые, веки покраснели от усталости. Девочка – рядом с ним, но глядит прищурившись, почти с подозрением. Провожает взглядом Вивасию, пока та обходит стол, выдвигает из-под него стул, садится и рассматривает их.
Она дала бы им лет по пять. Они грязные, нечесаные и худые до такой степени, что можно подумать, будто их морили голодом. И еще эта странная кожа…
– Вы можете назвать ваши имена? – тихо спрашивает Вивасия.
Никакого отклика – ни ответа, ни движения, ни другой реакции.
Она переводит взгляд на мальчика:
– Ты Алекс?
Он смотрит на плиту.
– У вас есть мама? – Вивасия затаивает дыхание.
Хотя она и смеет надеяться, но знает: это так не работает. Дети не бездомные кошки, которых она может напоить, накормить, а потом они поселятся в ее доме и уютно устроятся там. Нельзя просто подобрать двоих детей на улице и оставить их у себя.
Или можно?
Ей?
Отчаявшаяся ее часть думает, что можно. Этих детей явно не любят, не хотят – только взгляните на них! Если за ними явится мать, Вивасия будет драться с ней, прежде чем отдаст их.
В церковь она не ходит. Ноги ее не было ни в одном храме после всех похорон четыре года назад. В отличие от большинства жителей поселка и несмотря на то, что она постоянно молится, Бога Вивасия сторонится. Его не может быть, раз столько всего ужасного происходит в мире – вот прямо здесь, в Волчьей Яме. Но сейчас она с изумлением думает: «Неужели Он и вправду есть?» И возможно ли, что Всемогущий одарил ее двумя этими детьми?
Сегодня перед рассветом, когда Вивасия проснулась, в спальне было темно и относительно прохладно, снаружи сквозь задвинутые шторы не раздавалось ни звука. Она не поняла, что ее разбудило, но это что-то подтолкнуло ее встать с кровати и выглянуть в окно, но не в своей спальне, а в той комнате, откуда видны пустыри, через которые тропинка ведет к колодцу Девы.
И там были они: две маленькие фигурки, присевшие на корточки у источника. Словно феи или эльфы. Подсвеченные самым странным светом, какой она только видела.