Это и правда показалось ей каким-то знаком. Наградой за ту жизнь, что она пыталась вести, – правильную.
Теперь взгляд Вивасии устремляется к окну, к колодцу Девы за двумя изгородями – ее собственной и той, что выстроило сообщество.
Вивасия поеживается. Бог не стал бы награждать ее. Она заслуживает только наказания.
Она снова глядит на детей. Мальчик еще теснее придвинулся к девочке, прислонился к ней. Девочка оседает под его незначительным весом. Ноги у мальчика трясутся, пальцы рук подрагивают, веки отяжелели.
Дети выглядят… слабыми.
Вивасия вскакивает.
– Я дам вам поесть, – говорит она. – Вы, наверное, голодные.
«Голод тут налицо», – думает Вивасия, выхватывая хлеб из шкафчика, масло из холодильника, достает все домашние варенья, какие у нее есть.
Она делает все быстро – режет, намазывает, наливает молоко в стаканы. Ставит тарелку с хлебом на поднос, молоко – туда же. В последнее мгновение вспоминает про печенье и прихватывает его тоже.
Поворачивается к столу. Там никого.
Колени словно обдувает ветерком, и появляется какой-то неопределенный аромат, внезапный и острый, как запах подгнивших фруктов.
Дети здесь, у ее ног, так близко, что она чувствует и обоняет их.
Вивасия, вскрикнув, вздрагивает. Молоко выплескивается из стакана. Одно из печений прокатывается по подносу и переваливается через край.
– К столу! – командует Вивасия.
Голос у нее сдавленный, высокий. Звучит испуганно, она сама это понимает, да и сердце стучит часто-часто.
Это явление не новое. Вивасия много лет испытывала такое. Только после того, как он ушел, сердцебиение немного смягчилось. Теперь оно мстительно вернулось, и она снова задыхается.
«Это оттого, что отвыкла», – говорит себе Вивасия. Вот и вздрагивает от всякой мелочи.
Однако дети не двигаются. Из-за подноса перед грудью ей плохо их видно, поэтому Вивасия перемещает поднос влево и смотрит вниз.
Дети – совсем крошки – таращатся на нее. Глаза большие, но усталые, словно им обоим лет по сто. Вивасия надолго растекается лужицей нежности. Затем переводит взгляд ниже. У мальчика в руке нож. Ее нож для чистки овощей. Она узнает его по перламутровой ручке. Эта реликвия досталась ей от бабушки. Ножик всегда наточен, Вивасия следит за этим; лезвие прекрасно подходит для атаки на недозрелые фрукты.
Мальчик быстро отводит руку назад. Глаза у него теперь другие, белки красные – волчьи глаза, а лезвие со свистом летит к Вивасии.
2. Вивасия – раньше
Они поженились апрельским утром. Весь день лил дождь. Фотографий перед входом в ратушу, где их расписали, не существует. Прием, устроенный матерью и бабушкой Вивасии, проходил в соседнем поселке в заведении под названием «Бык».
Серафина Бестилл подарила Вивасии сертификат на посещение фудкорта, расположенного в нескольких милях от дома, и пожелала удачи.
Чарльз Ломакс, новоиспеченный муж Вивасии, обиделся на это.
– Зачем нам удача? – спросил он холодно.
Раньше Вивасия не слышала у него такого тона, но каким-то образом, вероятно инстинктивно, все поняла.
Она от души поблагодарила Серафину за подарок и повела Чарльза в бар. Там Вивасия попыталась унять его гнев выпивкой, которую они с трудом могли себе позволить и от которой он отказался.
Из-за отсутствия денег медового месяца у них тоже не было. У Кей, бабушки Вивасии, Чарльз одолжил автомобиль, принадлежавший деду Вивасии – Стивену. Дед умер пять лет назад, и стареньким коричневым «фордом-универсалом» с тех пор почти никто не пользовался.
Они успели доехать только до Айксворта, деревни в шести милях по дороге, и там старичок-«форд», покряхтев, встал.
Вивасия наблюдала в боковое зеркало, как Чарльз пинал машину.
Впереди виднелся указатель, обещавший ночлег и завтрак. Вивасия порылась в кошельке и достала оттуда пятьдесят фунтов, подаренных им на свадьбу Слепой Айрис.
– Мы можем остановиться там, – сказала она через окно Чарльзу, помахав ему банкнотой. – Романтичная брачная ночь.
Он взял бумажку, аккуратно сложил ее и сунул в карман, после чего спросил:
– Ты спрятала их от меня, жена?
Вивасия рассмеялась. Немного нервно.
Чарльз снял номер в гостинице. Вивасия мялась рядом с ним, вцепившись пальцами в стойку регистрации.
«Мистер и миссис Марк Мантель», – написал он в книге.
– Немного поразвлекаемся. – Чарльз подмигнул Вивасии, а потом сказал сотруднику за стойкой: – Завтракать мы не будем.
Обеда у них тоже не было. Перенервничав в день свадьбы, Вивасия почти ничего не ела. Вместо этого она сидела у окна и наблюдала за тем, как дождь медленно превращается в мокрый снег. Чарльз улыбнулся ей и, назвав женой, поманил к себе.