Уилл продолжает говорить, голос мягче и ниже обычного. Голова Ханны покоится у него на груди.
– Может быть… Может быть, по-своему все это к лучшему?
Ханна не торопится с ответом. «Почему именно сейчас?» – вот какая мысль не дает ей покоя. Почему сейчас, когда пришло время радоваться счастью, взаимной близости, появлению ребенка? Ей и раньше не следовало копаться в прошлом и следить за специальными выпусками новостей, а уж в эти дни тем более.
Однако представив, что ее ждали бы годы и годы, полные новых газетных статей, апелляций и запросов, Ханна понимает: да, Уилл прав. И все же никакого облегчения не испытывает.
– Би-би-си сообщило, что Невилл готовил очередную апелляцию, – наконец произносит Ханна. Слово «апелляция» оставляет на языке горький привкус. – Я бы не выдержала еще одно слушание. Не хочу снова оказаться в центре внимания. Так что ты прав. Когда все закончится…
Ханна замолкает, не решаясь высказать мысль вслух.
Вместо Ханны ее заканчивает Уилл. Его голос тверд, руки крепче сжимают объятия.
– Когда все закончится, тебя наконец оставят в покое.
Ханна впервые позволяет себе поверить, что именно так и будет.
До
– Снимай, снимай! – пропела Эйприл, бросив многозначительный взгляд на собравшуюся компанию.
Ханна окинула себя взглядом и посмотрела на карты в руках.
Эйприл предложила сыграть в покер на раздевание. Ханна чувствовала себя довольно уверенно, она умела неплохо играть в покер, вдобавок с учетом всех аксессуаров на ней было много одежды. Но из-за невезения или выпитого шампанского она проиграла несколько раундов и теперь стояла перед выбором, что снять на этот раз – джинсы или кофточку. Ханна пыталась и не могла вспомнить, побрила ли ноги утром, принимая душ. Значит, придется снять кофточку. Ее пронзило странное чувство – что-то среднее между болезненно-нервным возбуждением и радостным волнением. Неужели она реально это сделает? Разденется до лифчика в присутствии пяти человек, с которыми только сегодня познакомилась?
– Снимай! – поддержал Эйприл Райан. К ним присоединилась Эмили.
Ханна быстро окинула взглядом улыбающиеся пьяные лица. Один Хью разделял ее чувство дискомфорта. Он даже попробовал выйти из игры, сославшись на нехватку времени и усталость. Эйприл пресекла попытку на корню:
– Молчать, Хью! Кому какое дело. Будешь играть до конца.
Хью, к удивлению Ханны, вновь сел на пол, источая каждой клеточкой своего организма напряженность и злость.
Он сидел, жалко скорчившись, между Уиллом и Райаном, застенчиво обхватив голые тощие ребра. Хью не разделся до трусов по единственной причине – Эйприл снисходительно разрешила ему засчитать каждый носок за отдельный предмет гардероба. Ханна мысленно выругала себя за то, что надела сандалии на босу ногу.
– Эй… – произнес Уилл. Он наклонился вперед, черные волосы упали на глаза, отчего глубоко в душе Ханны шевельнулось вожделение. Уилл сидел с обнаженной грудью, торс точеный, с рельефными мышцами, совершенно не похожий на костлявую фигуру Хью, словно юноши принадлежали к разным биологическим видам. Ханна осознала, что уже достаточно долго рассматривает Уилла, и усилием воли перевела взгляд на его лицо. Он улыбался, но без тени насмешки.
– Эй, не позволяй им давить на себя.
– А-а, какого черта! – воскликнула Ханна. И тоже засмеялась – отчасти над собой, отчасти из-за сомнений, что действительно осмелится на такой шаг. Но в душе она уже решилась. Она могла бы выскочить в свою комнату, находившуюся рядом с гостиной, где они вместе пили, и тогда ей пришлось бы слушать через стену насмешки и музыку, звучащую с айпода Эйприл. Не могла же Ханна начинать трехлетнее обучение в Пелэме, выставив себя жалкой неудачницей, избегающей веселых компаний.
Впрочем, дело было не только в этом. В глубине души она не желала спасовать. Ханне хотелось быть такой же невозмутимой, смелой и сексуальной, как Эйприл, сидящей напротив с бесовским огоньком в глазах. Хотелось быть дерзкой, язвительной, как Эмили, совершенно не смущавшейся тем, что уже сняла свитер, юбку, пояс и туфли, оставшись в одной облегающей маечке.
Ханна хотела стать похожей на новых приятелей – раз она принята в их круг, пора вести себя, как они.
– Снимай! – повторила Эйприл.
Ханна, ощущая легкий приступ головокружения, как перед прыжком в воду с высокой скалы, встала, стащила кофточку через голову и под одобрительные крики и аплодисменты сделала ироничный разворот на месте. Щеки пылали огнем, в животе порхали бабочки. Ханна не могла решить, то ли смеяться, то ли сердиться, в итоге сердито рассмеялась и села на свое место в круге, демонстративно прикрыв грудь рукой и стараясь не смотреть на Уилла.