— Твои родители были счастливы в браке? — спросил Эйб. — Существует огромная масса выученных нами линий поведения, которые мы переняли от них. Я начинаю понимать, что часто поступаю, как отец.
— Что это означает для тебя, Эйб?
— Я романтик. Я безрассудно влюбляюсь.
— По-моему, это великолепно, — сказала Мэг, удивляясь унылому тону его голоса.
— Конечно. Пока не разочаруешься.
Теперь они оба стали старше и мудрее. Мэг сомневалась, что после того, как Этан разрушил его брак, у Эйба еще остались иллюзии насчет любви и счастья. А она сама? Ей так много пришлось пережить в последнее время… Способна ли она верить, что, в конечном счете, найдет настоящее чувство? Положа руку на сердце, уверена ли она, что, узнав столько гадостей о единственной супружеской паре, которой восхищалась и уважала, сможет когда-нибудь быть счастлива в браке?
Наверное, нет. И все же… Начиная с вечера пятницы, мысль об Эйбе пряталась позади размышлений о событиях последних недель. Она могла вспомнить, почувствовать его вкус на своих губах. Ощутить его прикосновение к своей щеке, его дыхание на своих волосах. Конечно, он знал, что недавно она прошла через ад. Что она была напугана. Они были друзьями. Он, без сомнения, о ней заботился. Он поцеловал ее, чтобы таким образом заверить, что все, в конечном итоге, будет хорошо. Он просто старался быть добрым. И он, вероятно, будет шокирован, решила Мэг, вставая, наконец, с постели, если узнает, какой чувственный отклик в ней вызвал этот единственный поцелуй.
В Ред-ривере был еще один человек, о котором Мэг точно знала, что он не придет на воскресную утреннюю службу к Франсин. Как говорили, вот уже несколько лет Мэт не показывался в Первой Конгрегационной церкви.
— Он вынужден слушать ее проповеди каждый день своей жизни, — сказал Этан на прошлое Рождество, когда они с Ларк обсуждали поведение подростка. — Это больше, чем может вынести любое человеческое существо.
Дом приходского священника располагался на холме над церковью. Западная граница усадьбы примыкала к внушительному по размерам земельному участку Мак-Гованов. Два землевладения соединяла грубо прорубленная через лес тропинка. Она извивалась вдоль берега реки, а потом взбиралась по склону холма. Это был короткий путь, который Ларк и Франсин часто использовали, когда ходили друг к другу в гости. В это утро Мэг легко нашла дорогу через неподвижный, лишенный листьев лес.
Как и большинство домов в Ред-ривере, дом Франсин был построен в середине восьмидесятых годов XIX столетия из обшивочных досок, хотя, вероятно, были предприняты усилия, чтобы придать этой важной резиденции элегантность. Переднее крыльцо и скаты крыши были украшены вычурной резьбой, вставка из цветного стекла в форме ромба придавала изящество маленькому чердачному окошку.
Мэг три раза позвонила у бокового входа, пока услышала внутри какое-то движение. Наконец на лестнице послышался глухой звук тяжелых шагов, потом топот. Дверь распахнулась рывком.
— Что вам нужно? — Мэт в упор смотрел на нее из-под тяжелых век. Его верхняя губа с полоской намечавшихся редких усиков была искривлена в усмешке.
— Минутка, чтобы поговорить с тобой, — сказала Мэг. — Я хотела узнать, как у вас вчера прошла встреча с Люсиндой.
— Мы ее не видели, — резко ответил Мэт. — Мы просто оставили передачу. Знаете, Франсин больше ничего и не хотела делать. Только широкий жест…
— Твоя мать знает, что ты спишь с Люсиндой? — спросила Мэг, когда он уже начал закрывать дверь.
Мэт замер.
— Откуда вы знаете? — Когда он задавал этот вопрос, его глубокий голос напрягся от волнения.
— Если честно, то я догадалась. После того как все это случилось, я много разговаривала с Люсиндой. Мы говорили по телефону — по крайней мере, раз в неделю. Твое имя звучало слишком часто, чтобы я могла сомневаться в том, что у вас с ней происходит.
— Ну и что теперь? — Мэт шагнул на крыльцо, закурил сигарету и глубоко затянулся.
— Так как насчет Франсин? — настаивала Мэг. — Она знает про вас с Люсиндой?
— Несмотря на стремление моей матери «творить добро», фактически она считает Люсинду недостойной даже презрения. Я уверен, вы поймете, почему я не рассказал ей, что мы с Люсиндой занимались сексом.
— Но ты мог быть отцом ребенка Люсинды! Ты мог признаться и рассказать нам, что происходит. Ты же знал, что Этан тут ни при чем.
— Это правда. Но она могла забеременеть от любого другого парня отсюда до Монтвиля.