Я давлю в себе всхлип (откуда они вообще берутся эти всхлипы?) и устремляю взгляд в окно.
Что она обо мне знает? Что ей известно о нашем браке?
О Дэнни?
— Я полагаю, Эрин, вы пришли сюда, чтобы задать какие-то вопросы о Дэнни. Однако я боюсь…
— Он был вашим пациентом, так? — я перебиваю ее.
Молчание.
— Так.
— И давно он к вам начал ходить?
Снова короткая пауза длиной в мгновение. Доктор явно собирается сказать: «Я не имею права этого говорить», но потом, похоже, передумывает:
— Достаточно давно.
Услышав это, я прижимаю руки к груди. Чисто физическая реакция.
Давно — это сколько?
Несколько месяцев? Лет?
Он начал ходить к ней до того или после того, как мы познакомились?
— Я не могу раскрыть вам, о чем мы беседовали с Дэнни, — добавляет Лесли. — Впрочем, думаю, вы и сами это знаете.
— Ничего я не знаю, — отвечаю я, устремляя взгляд на коврик под ногами. Мне кажется, я говорю каким-то не своим, чужим голосом, а голос Лесли будто доносится из соседней комнаты. Все, что сейчас происходит, непохоже на реальность. Это какой-то горячечный бред.
— У него… у него был какой-то определенный диагноз? — произношу я шепотом.
— Яне…
Ее голос звучит чуть иначе.
— У него были проблемы на работе, — продолжаю я. — Он говорил вам, что является объектом внутреннего расследования? Он хоть раз об этом заикнулся?
Она вздрагивает:
— Ну… я смотрю новости. Сейчас на полицию Ньюпорта оказывают серьезное давление…
— Я не об этом, — я качаю головой. — Там все дело в наркотиках. Эта шумиха не имеет к Дэнни никакого отношения. Просто я думала, вдруг вы что-нибудь знаете, раз он ходил к вам.
Я устремляю на нее полный отчаяния и мольбы взгляд.
«Прошу тебя. Умоляю. Скажи. Ну хоть что-нибудь».
Она отводит глаза.
— Эрин, вы знаете, он вас безумно любил…
Не-а.
Так не пойдет. Я не намерена выслушивать банальности.
Я пулей выбегаю из кабинета, проношусь мимо секретарши, распахиваю дверь и выскакиваю на тихую улочку. Я стою, прижавшись лбом к стальным прутьям ограды, и силюсь вобрать в грудь воздух, будто вынырнув на поверхность моря с огромной глубины.
До меня вдруг доходит, что меня так беспокоило в докторе Лесли Кляйн.
Когда я сказала ей, что Дэнни больше нет в живых, она не удивилась.
То есть она была готова к подобному варианту развития событий.
Лечащий врач Дэнни знала, что он может совершить самоубийство.
А я даже не подозревала, что он ходит к психиатру.
Эрин
Сейчас
Вступительная речь Карлы на суде показалась мне до нелепого короткой.
Суть ее проста. Доказательств моей вины у полиции нет, и моя невиновность очевидна как божий день.
По большому счету все так и есть.
Потом мы долго ругались из-за ее выступления. Я ехидно спрашивала Карлу, собирается ли она и дальше весь процесс быть столь же лаконичной, а она парировала, что я начиталась романов и в реальной судебной практике таких монологов, как в книге «Убить пересмешника», практически не бывает. Потом мы послали друг друга на хер, обнялись и принялись готовиться к вызову первого свидетеля обвинения.
Доктор Лесли не в восторге от того, что ее выбрала в качестве свидетеля именно сторона обвинения. Она мне в этом сама призналась, хотя официально перед дачей показаний нам нельзя было общаться друг с другом.
Во-первых, выступление в суде в качестве свидетельницы противоречит ее профессиональной этике. Лесли не любит ни с кем делиться сведениями о своих клиентах, вне зависимости от того, живые они или мертвые. Во-вторых, она на моей стороне.
Именно это я твержу себе, пока Лесли неторопливо, сама того не желая, начинает меня закапывать.
Обвинитель Робертс продолжает щеголять перед всеми своими наманикюренными ногтями. Перед судьей. Перед зрителями. Лесли. Все внимание присутствующих обращено к нему, при этом все кажутся спокойными и расслабленными. Напряжена только одна я.
Начинает Лесли неплохо.
— Доктор Кляйн, не могли бы вы рассказать нам о психическом состоянии подзащитной в тот день, когда впервые встретились с ней?
— Нет.
— Простите, что?
— Я познакомилась с Эрин у себя на работе. Она пришла сообщить мне, что Дэнни Райана нет в живых. Мы общались с ней самое большее десять минут. Это недостаточно, чтобы сформировать впечатление о психическом состоянии человека.
Лесли чуть наклоняет голову, будто бы оценивая психическое состояние обвинителя, в обществе которого провела меньше десяти минут.