— Может, тебе сверток подложили на стол на работе? — выдает Кайл еще одну версию. — Например, курьер, если подарок прислали на адрес офиса. Кроме того, посмотри на обертку — на ней не написано «С Рождеством». Вдруг это какой-нибудь старый подарок на другой праздник?
— Нет-нет, — я мотаю головой. — Все подарки вручали мне лично в руки. Дэнни никогда ничего мне в офис не отправлял. Все время, пока он был жив, я работала на дому. Кроме того, погляди сам, на оберточной бумаге — оттиски елок.
— Кто-то подложил подарок в один из пакетов, — уверенно говорит Кайл, глядя мне в глаза.
Падам! Вот загадка и разгадана. Кайл явно доволен собой.
Дэнни мертв.
Подарок не от него.
На краткий момент я уже…
Мне снова кажется, что пол уходит из-под ног.
— Кто? — со злостью в голосе выдыхаю я. — Кто его мог подложить? Ты? Карла? Бад?
Кайл качает головой.
— Если б у Бада был для тебя подарок от Дэнни, он бы тебе сказал прямым текстом. Как и я. А Карла не была с ним знакома. Подарок явно припас кто-то из тех, с кем Данни общался, когда был жив. Может, кто-нибудь из твоих коллег…
И тут до меня доходит. Мои коллеги совершенно ни при чем. Они всегда были со мной честны и прямолинейны.
В тот день, когда мы сидели в баре, я кое-кого встретила.
Психиатра Дэнни.
***
Следующая наша встреча с доктором Кляйн проходит на нее поле.
Сразу после Рождества я наношу ей визит, приехав к ней домой — адрес добывает Кайл. Я не спрашиваю, как именно это ему удается, ведь в справочниках эти сведения отсутствуют. Впрочем, даже я знаю, что деньги могут решить очень многие проблемы и сложности.
Доктор Кляйн живет в деревеньке Квог, и ее домик располагается практически на берегу. Я следую инструкциям Кайла и останавливаю машину, как только вижу верхушку черепичной крыши.
Погода стоит холодная — с океана дует ледяной ветер, швыряющий песок в лицо. Время близится к полудню, но из-за свинцовых туч, сулящих дождь, царит полусумрак. Я чувствую, как начинают падать первые капли.
Я бегом кидаюсь к домику и прячусь от дождя под навесом на крылечке. Я очень надеюсь, что доктор Кляйн сейчас дома. С одной стороны, мне ужасно хочется поскорей покончить с этим
разговором, а с другой стороны, страшновато ехать домой через ливень и надвигающийся шторм.
К моему счастью, доктор Кляйн не уехала на рождественские каникулы. Она не выказывает даже тени изумления, когда открывает дверь и видит, что я стою у нее на крыльце и обеспокоенно разглядываю тучи.
— Здравствуйте, Эрин, — говорит она. — Заходите.
И никаких тебе «Как вы узнали мой адрес?» или там «Что вы здесь делаете?».
Она знала, что я приеду.
Значит, Лесли полагала, что я достаточно умна и догадаюсь, что подарок подкинула именно она. Спрашивается, что за игру она затеяла?
Впрочем, я не тороплюсь. Я переступаю порог и стараюсь не выдать свое восхищение открывшейся передо мной картиной.
Похоже, психотерапевты в стране, где столько народу страдает нарциссизмом, зарабатывают и правда немало. Куда ни кинь взгляд, он упирается то в богато украшенные предметы старины, то в письменный стол, за который любой писатель продаст душу, то в книжные полки, заставленные дорогущими изданиями в твердых переплетах. Окна обрамлены белыми муслиновыми занавесками, а подоконники заставлены широкими пузатыми стаканами, в которых пляшет пламя свечей. В гостиной стоит угловой диван, накрытый кашемировым
покрывалом, на котором лежат плюшевые подушки. Рождественская елка, украшенная с безупречным вкусом, вздымается под самый потолок.
Я следую за Лесли на кухню, где она жестом предлагает мне присесть за стол. Я настроила себя на скандал и всеми силами продолжаю накручивать, но из-за своего воспитания не могу забыть, что все-таки в гостях.
Доктор Кляйн поворачивается к булькающей турке с кофе, снимает ее с огня, отставляет в сторону и открывает холодильник, откуда достает бутылку белого вина, и вопросительно на меня смотрит.
— Я за рулем, — качаю головой я.
— Не возражаете, если я выпью?
Да хоть на голове стойте, доктор Кляйн, главное, правду скажите.
Я пожимаю плечами.
Она наливает себе вместительный бокал, а мне остается довольствоваться стаканом «Сан-Пеллегрино». Я делаю небольшой глоток, чтобы смочить рот, в котором все пересохло.
— Подарок, я так понимаю, вы уже получили.