Наконец Алек предложил перейти в танцевальный зал, но как раз в этот момент оркестр взял перерыв, и им ничего больше не оставалось, как подпирать стену, потягивая «Маргариту».
И вдруг Кейтлин увидела некоего дипломата, который был клиентом «Всевозможных услуг» год назад, и с радостью с ним поздоровалась:
— Антонио! Я так рада вас видеть. Как вы поживаете?
Дипломат изящно склонился над ее рукой. Несмотря на то что аспирантуру Антонио оканчивал в США и еще несколько лет провел здесь же, он нисколько не потерял своего латиноамериканского лоска.
— Не могу сказать, как я рад, Кейтлин! Я как раз собирался уволить экономку только ради того, чтобы без помех позвонить вам и напроситься на ленч.
Кейтлин искренне рассмеялась.
— К чему такие радикальные меры? Просто позвоните. Я с удовольствием проведу с вами вечер. Хотя буду рада подыскать и новую экономку, если это действительно нужно.
— Серафина, если уж на то пошло, поговаривает о том, что ей пора на покой. Так что шутки в сторону, возможно, я вскоре и обращусь к вам. — Его взгляд оценивающе скользнул по ее ногам, потом взметнулся вверх и задержался на обнаженных покатых плечах. — На вас потрясающее платье, Кейтлин. Как раз ваш цвет. И очень идет к вашим великолепным волосам.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Вас по-прежнему не оставляет талант говорить женщинам то, что им хочется услышать.
— С вами это легко, так как не надо притворяться. — Он протянул руку Алеку. — Мы незнакомы, но я знаю вас по телевизионным новостям. Я — Антонио де лас Кантерас, работаю в службе информации при мексиканском посольстве, а вы — Алек Вудворд, известный защитник по нашумевшему делу мистера Манкусо, не так ли?
Обмениваясь рукопожатием, Алек скривился в ответной улыбке.
— Как раз сейчас настал момент, когда бы я хотел, чтобы Манкусо оставался в тени, а пресса не делала бы из его жены жертву месяца. Когда судебное разбирательство проходит при чрезмерном внимании прессы, можно лишиться самых сильных юридических позиций.
— Но вы-то хорошо знакомы с подобными процессами, не так ли? Вы славитесь похвальным хладнокровием, и из вас ничего не выжмешь.
Алек натянуто улыбнулся.
— Если это комплимент, то спасибо.
— Конечно, это комплимент. — Антонио прервал разговор и, склонив голову набок, восторженно улыбнулся. — Послушайте, оркестр играет танго — какая удача. Кейтлин, я готов просить на коленях, умолять и даже показаться вам надоедой, пока вы не согласитесь станцевать со мной. Помню, как в последний раз мы с вами танцевали танго, и сейчас, пользуясь правом хозяина, настаиваю на повторном удовольствии.
Кейтлин с огромной радостью приняла приглашение. И не только оттого, что Антонио был превосходным танцором. Просто напряжение между нею и Алеком росло с каждой минутой, и она почувствовала искреннее облегчение оттого, что какое-то время они будут находиться на расстоянии. Пробормотав несколько общепринятых извинений, она с удовольствием последовала за Антонио.
Красивый, стройный и атлетически сложенный Антонио не разделял англосаксонское чувство относительно скромности и приличий. Он знал, что Кейтлин обожает танцы, и быстро закрутил ее в серии впечатляющих вращений. Затем последовали еще более эффектные выпады, когда она изгибалась над поддерживающей ее рукой, а юбка кружилась вокруг колен, как вспышка золотисто-зеленого шелка.
Оценивающая аудитория быстро собралась вокруг танцевального зала, и Кейтлин позволила себе шпагаты, скольжения и внезапные броски вниз в ответ на указания опытного Антонио. Чем больше она отдавалась танцу, тем легче было забыть об Алеке и о том, что вечер оказался неудачным. Исчерпав все свои возможности с точки зрения техники танца, она отдалась тяжелому, экзотическому ритму. Когда музыка наконец смолкла и присутствующие шумно зааплодировали, она внезапно пришла в себя и, прищурившись, огляделась. Алека в зале не было. Очевидно, этот спектакль ему так наскучил, что он не захотел досмотреть его до конца.
Антонио промокнул лоб белоснежным платком, подхватил два узких бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта и передал один Кейтлин. Приподняв свой бокал, он произнес:
— Вы танцуете все лучше и лучше, Кейтлин.
— Спасибо. И вы тоже.
Большими глотками Кейтлин пила шампанское, смутно припоминая, что уже выпила две «Маргариты», но сейчас ее мучила жажда. Да еще мучила мысль, куда подевался Алек. Вот если бы партнером в танго был он… Танцевать с Антонио было интересно, а с Алеком — божественно.
— Кажется, мы потеряли вашего провожатого, — пробормотал Антонио. — Однако мне повезло. Немедленно приступаю к осуществлению грандиозного плана обольщения. Кейтлин, у вас самые восхитительные зеленые глаза на свете, а губы так и тянут к поцелуям. Я уже сошел с ума от желания. Умоляю, отделайтесь от вашего сверхнепроницаемого юриста, и пойдемте сегодня вечером ко мне.
Кейтлин засмеялась.
— Не произносите это с таким тяжелым вздохом, Антонио, или какая-нибудь проходящая мимо дама решит, что вы говорите серьезно.
Антонио взял ее под руку.
— А разве я не серьезен? Вы что, не доверяете мне? Для меня не было бы ничего лучше, чем провести ночь вместе.
— При условии, что я исчезну до восхода солнца, да?
Он усмехнулся.
— Ради вас, прекрасная Кейтлин, я готов сделать исключение. Вы можете остаться до десяти утра и перед уходом выпить кофе и свежевыжатый апельсиновый сок.
— Вот это здорово! Весьма польщена, но боюсь, что все же откажусь.
Последовал тяжелый вздох.
— Я понял, что у меня нет надежды, когда увидел вашего сердитого юриста. Он — сильный соперник, даже для меня.
— Он вовсе не мой юрист, — сказала Кейтлин, но тут же пожалела о сказанном, так как Антонио посмотрел на нее с удвоенным вниманием.
— Вы выглядите расстроенной, малышка.
— Вовсе нет. Мы с Алеком знакомы много лет… мы просто хорошие друзья.
— Вот оно что! — протянул он. — Понятно.
— Что вам понятно?
— А вот что: вы хотите, чтобы он стал чем-то большим, чем друг, а он… не совсем содействует этому. Хотя почему он этого не делает — непонятно. Взаимоотношения между мужчинами и женщинами у вас, американцев, зачастую непостижимы для латинской души.
Кейтлин допила шампанское. Пузырьки шипели у нее в горле, и она вдруг расхрабрилась:
— Вы правы в одном, Антонио. Я хочу, чтобы он стал больше чем другом.
— Так скажите ему об этом. А еще лучше — покажите.
— Я пыталась. До него ничего не доходит.
— Вы слишком деликатны в сердечных делах. Не ходите вокруг да около, бросая тонкие намеки. Приведите его к себе домой и занимайтесь с ним любовью до тех пор, пока он не перестанет прятаться за свои оборонительные щиты. Я не представляю, где еще женщина может быть более убедительной, чем в постели любовника.
Кейтлин не знала, смеяться ей или плакать.
— Антонио, у вас все так просто. Но мне как-то не верится, что из старинного приятеля можно вдруг сделать любовника.
— Если вы ставите под удар дружбу, то это легко. Поверьте мне. Вам надо только страстно поцеловать вашего скованного, застегнутого на все пуговицы юриста, посмотреть на него страстным взором, показать своим телом, что он вам нужен, и я гарантирую, что вы тут же окажетесь в его постели. Алек Вудворд хочет вас, Кейтлин, поверьте мне на слово. Вожделение невозможно спрятать от другого мужчины, даже такому сверх сдержанному юристу.
Кейтлин провела кончиком пальца по краю пустого бокала.
— А может быть, я и не нужна ему для любви. Физического влечения бывает недостаточно. Что случится, если наша любовная связь окажется неудачной? Мне не хочется разрывать дружбу с Алеком ради одной неудачной любовной попытки.
Антонио пожал плечами.
— Жизнь — рискованная штука, Кейтлин. Вам решать, стоит ли игра свеч.
Кейтлин печально улыбнулась.
— Я не думаю, что в жизни все так просто уравновешивается, Антонио.
На его губах появилась тонкая улыбка.
— Циник скажет вам, что романтические проблемы других легко разрешить. А вот свои собственные любовные дела у него никак не идут.