Слова Мишель вызвали замешательство, потому что ничего не было. Как не было и того злополучного файла. Алекс удалил? Ей не хотелось признаваться, но она почувствовала облегчение, что не увидела все это снова.
- Почему ты так смотришь? - в глазах Мишель появилось любопытство.
Рин моргнула.
- Папа утром сказал, что Алекс просил разрешения взять меня с собой в Лондон на этих выходных… К его маме.
- И?
- Может, он и правда не причастен к рассылке? Может, Лондон был тем сюрпризом, который он обещал? - “Не этой игрой” - добавила Рин про себя. Она хваталась за непонятные размышления, но не знала, делала ли это оттого, что они могли быть правдивы, или оттого, что ей хотелось в них поверить.
Боль в висках стала сильнее.
- Даже если и не причастен, он спорил насчёт тебя, Катрин. И собрал целое досье за твоей спиной.
- Да… - Рин подавила чуть не вырвавшееся “но”. Она не знала, что бы последовало за ним.
- Ты его защищаешь?.. - озабоченно посмотрела Мишель.
Сара фыркнула:
- Не глупи, как она может его защищать?
Рин прикусила губу - на мгновение это помогло избавиться от головной боли. А потом Сара сказала, что утром он уехал куда-то с Джун. Подруги уставились на неё, будто ожидали какого-то ответа. Она не знала, что сказать. Мысли захватило сожаление - не стоило приезжать в колледж. Её взгляд метнулся к двери, но что-то будто удерживало на месте.
Девушка не вслушивалась в слова преподавателя, выводя на листе тетради запутанные линии. Иногда они складывались в лицо Алекса, а, может, ей так просто казалось. Карандаш остановился, когда прозвенел звонок. Рин взглянула на рисунок - линии были её мыслями. Запутанными и непонятными. Больше она не могла находиться в этом хаосе. Девушка рванула к двери, но на пути к лестнице её снова ждал Рой. Она игнорировала его звонки, а смс сразу удаляла. Рин знала, что услышит: “Я тебя предупреждал”. Поэтому она развернулась и поспешно направилась к шкафчикам - приготовиться к следующему занятию.
На её дверце опять были наклеены гнусные распечатки той рассылки. Она их сорвала, стараясь не смотреть на комментарии. “Лживая тварь!” “Отец - изменник, сын - наркоман, дочь - убийца, а кто мама?”
Рин стала рвать бумагу на мелкие кусочки, ей безумно хотелось, чтобы всё это исчезло. Чьи-то руки остановили её пальцы и ободряюще сжали.
- Успокойся, Катрин...
Нет. От этого голоса она не успокаивалась, а прикосновение нервировало. Девушка выдернула руки, рваные кусочки осыпались на пол.
- Всё нормально, Рой.
- Давай сегодня куда-нибудь сходим, тебе нужно отвлечься…
- Мне нужно на урок.
Рин отвернулась от участливого взгляда и почти бегом пошла прочь.
Ей хотелось остаться одной. Стены угнетали, а десятки взглядов рождали панику. Вдох-выдох. С трудом. Она сменила направление в сторону служебной лестницы. Пробегая по холлу, девушка увидела через окно идущего к зданию Алекса. Он был один. Рин замерла, даже не осознавая, что не может отвести взгляд и убежать на крышу, как хотела. Алекс выглядел невероятно далёким. Будто между ними было бесконечное холодное расстояние. Боль в висках пульсировала, отсчитывая секунды до мгновения, когда Алекс появится перед ней. Он был одет во всё темное: черные джинсы, черная футболка, черная кожаная куртка. Ей нравился черный цвет на нём. И он напоминал о той ночи, когда Алекс сказал, что любит её. Тогда он тоже был одет во всё чёрное. Парень посмотрел на неё - и Рин забылась в его глазах - тоже тёмных. А потом он прошел мимо.
Будто перед ней захлопнулась дверь. Она осталась снаружи, где темно и холодно.
- Я тебя обыскалась, - раздался голос Мишель, которая потянула её за собой: - Пойдем, а то на урок опоздаем.
Когда её прошлое стало всем известно, и она увидела вину в глазах Алекса, в груди родилась боль. Тупая, не отпускающая. Рин казалось, что она поглотит её. Как два с половиной года назад. Но сейчас было больнее. Девушка не могла выкинуть из мыслей его взгляд. То ощущение совершенной ошибки росло, скручивая сердце. Алекс прошёл мимо. Просто ушёл.
Рин обвела аудиторию взглядом. Всё плыло перед глазами. Было слишком ярко, слишком громко. Голова раскалывалась, грудь стиснуло острой болью. Она не могла дышать. Девушка дёрнула ворот рубашки, пальцы прошлись по поверхности броши. Попытались её расстегнуть. Палец пронзила короткая боль - укол иголки. Рин одернула руку.
“Тогда мне нечего сказать”.
Ей хотелось крикнуть, чтобы он так не говорил. Но было поздно. Она ошиблась. Ошиблась, что без него лучше.
Рин резко встала и бросилась к двери. В коридоре её догнала Мишель:
- Что с тобой? Всё нормально? Тебе плохо? Ты очень бледная...
- Нормально? Нет! Ничего не нормально! Я не могу так! Больше не могу!