В голове все запуталось, затуманилось, как будто внезапная усталость. Надо было остановить этот нескончаемый поток слов…
- Я больше туда не пойду,- прервала она возмущенную речь отца.
- Лучше подумай о своей будущей профессии,- добавила мать; ответа не последовало.
С неба все падали мелкие снежинки. Юля вышла из дома пораньше. Снег хрустел под ногами, а на тротуаре оставались следы; еще никто не успел пройтись – только Юлины следы.
Странно, думала она. Вроде и не хочется вступать в конфликт с родителями., но с другой – жить, как раньше, уже нельзя. Давила мысль о том, что переступив порог школы, надо притвориться идеалисткой – невозмутимое лицо, идеальные оценки. Она изо всех сил подавляла в себе желание перечить родителям и напоминать о том, что ее что- то не устраивало, ведь они – старше, а значит, знают жизнь лучше, чем она в свои пятнадцать. Но с каждым днем усталость все больше оседала и давила изнутри, и не было никакого желания учиться на «отлично». Нет, учеба была ей интересна, не хотелось делать все ради оценок, как этого требовали отец и мать.
Женя, все еще сидевшая за одной партой с ней, замечала, что что-то не так, и не могла догадаться, пока в какой- то день Юля получила наверное единственную в своей жизни тройку по химии. По предмету, в котором она разбиралась лучше, чем все в классе вместе взятые.
- Громова, что с тобой?- вопросительно посмотрел на нее учитель, а она не могла ответить. Да и как объяснить, что думала она совершенно не о химии? В классе раздались удивленные возгласы: «Громова? Тройку?», «Невозможно!». Маска таяла на глазах. Было не плохо – невыносимо. Когда все более-менее угомонились, Женя положила руку на плечо Юле, чтобы подбодрить ее.
- Давай после уроков зайдешь ко мне и расскажешь; мне смотреть на тебя жалко. Я хочу тебе помочь.
Юля лишь кивнула, хотя больше всего ей хотелось плакать, рыдать. Она сдержалась – на людях неприлично.
Что с тобой происходит? У тебя все хорошо? Или в семье что-то?
Юле было неловко. Никто никогда так, напрямую не спрашивал ее, что она чувствует.
- Да так, с родителями немного поссорилась. Да и не то чтобы поссорились,- в голове полный бардак, и с каждым словом в горле все растет комок.
А потом она все рассказала. Все, что накопилось в ней за все это время, и слезы беспрерывно лились из глаз. Было стыдно показать свою слабость и беспомощность, но остановиться было уже невозможно; все равно, что остановить бурю.
Женя не перебивала. Эта Юля была для нее примером для подражания – училась на отлично, оказалось, еще и подает надежды в спорте. Ей хотелось помочь, как не помогли в то время, когда ей, Жене, это было необходимо…
Сначала несчастный случай, из-за которого она не могла оставаться дома – все в доме напоминало ей о матери, а с отцом ей было невозможно поговорить. Он молчал, запирался в комнате, и почти всю ночь напролет, выходя на балкон, курил. И она стала пропускать школу. Сначала один урок, потом два, день, второй – пропадала в спортшколе. Тренировалась по пять-шесть часов, даже когда тренер уходил, до самого закрытия манежа, лишь бы хоть немного затушить боль. Не получалось. Не убежала… Ее настигла физическая боль от разрыва связок коленного сустава. Врачи в один голос твердили, что перетренировалась, пора завязывать. И никто не мог ей помочь, не с кем ей не было поговорить. За всю свою недолгую спортивную карьеру она так и не смогла научиться доверять тренеру – ей казалось, что ее уважают лишь из-за ее результатов, а не как человека. Друзей у нее как таковых не было, а жаловаться всем попало – стыдно и мерзко. Теперь она, смотря на свою подругу, не хотела, чтобы та осталась без поддержки. Кроме того, раз уж Михаил Александрович, многократный чемпион России, пригласил Юлю в свою группу… Может, у нее получится добиться того, чего не удалось Жене?
- Знаешь, насчет твоих родителей. Им надо доказать, что у тебя есть способности. Это нельзя забрасывать, слышишь? Те более, если тебе это так нравится. Когда следующая тренировка?
- Завтра,- успокоившись, вытерла оставшиеся слезы с глаз. Стыдно. Подумать только! Взяла и выплеснула эмоции, и ее почему-то не стали осуждать, а поняли. Необычно. Женя была опытнее – жизнь ее не раз испытывала на прочность, и Юле она была примером, на который хотелось равняться.
И снова начались будни, похожие друг на друга. Школа чередовалась с тренировками, а дом со школой. Желание бегать с каждым днем все ярче и ярче проявлялось – словно проснулась какая-то внутренняя сила и желание жить. После нескольких месяцев ежедневных тренировок, привыкла к нагрузкам, и три километра были для Юли не проблема. Ей даже нравилось это – длинные дистанции представляли собой не секунды, как спринт, а минуты бега, и было достаточно времени, чтобы погрузиться в мысли, и никто не будет мешать. Вообще тренировки представляли собой постоянный, почти беспрерывный бег, иногда со сменой скорости – для развития выносливости, реже были занятия на тренажерах. Для стаера на первом месте – все же выносливость, подкрепленная скоростью, которая приходит лишь со временем – Юля слышала это от более опытных спортсменов из ее группы. Единственная проблема, с которой она пока что столкнулась – поздние приходы домой и отсутствие свободного времени после школы. Родители ничего об этом не знали – Юля каждый раз утверждала, что ходит на дополнительные занятия в школе, а говорить правду пока не решалась, но знала, что все раскроется. Жизнь стала похожа на сплошное противоречие; даже понимая, как родители относятся к о всему, связанному с этой деятельностью и вспоминая возмущенную речь отца о легкомыслии… и все равно шла тренироваться. И потом – все сначала.