На второй правой был активатор темпорального минус-вектора... Плата за вмешательство во Время? Мир требует равновесия, и если что-то берёшь у него, он потом возьмёт у тебя. И если ты что-то даёшь ему, он вернёт долг. А может, зря я ударяюсь в философию. Просто так получилось, что на меня упал кусок железобетона, а рядом оказался врач. Даже загадка таинственной сумки решена: Марта Смит-Джонс таскала с собой полную аптечку. Странно, я не помню о такой привычке. Надо будет подкорректировать... Ох, я же отключена от внешнего мозга. То-то и смотрю, что так медленно думаю, и ни одной базы данных в зоне доступа нет. Совсем отупела от боли и лекарств.
— Уф, вроде всё. Теперь криошина, и налаживаем переливание крови, — звон стекла по металлу. — Ну вот, шила-шила, вроде руки не тряслись, а теперь всё роняю.
— Ничего, теперь можно. Кстати, Ривер, погляди в морозилке большого холодильника, вроде у меня там застряли с Атиэлле-8 несколько флаконов перфторана,* если только я их не выкинул. Далекам он подходит.
— Поместите командира обратно в скафандр, прежде чем переливать кровь, — рекомендует Семёрка. Хороший совет, между прочим. Медицинский блок улучшит общее физическое состояние, насинтезировав подходящих лекарств прямо внутривенно, а по факту задраивания отрегулирует содержание кислорода во внутренней атмосфере под кровопотерю.
И только сейчас до меня начинает медленно доходить, что все прикосновения — это не медицинский робот-хирург, а живая плоть. Чужая. Меня... трогают... другие... живые... существа!!! И, задохнувшись от ужаса, омерзения и злости разом, я наконец-то теряю сознание.
Комментарий к Сцена пятнадцатая. *перфторан, он же «голубая кровь» — синтетический кровезаменитель, изобретённый ещё в СССР.
====== Сцена шестнадцатая. ======
Пять скарэлов спустя мне уже значительно лучше. Медблок, конечно, сперва аж поперхнулся, как получил данные о текущем состоянии организма, но потом нашпиговал меня антибиотиками и обезболивающим, а капельница с перфтораном завершила дело, устранив кислородное голодание мозга. Смешно, но вот теперь, когда не надо, излучатель доступен, стреляй не хочу.
Седьмой упрямо навязывал себя в качестве донора, не доверяя земным технологиям, пока я не очнулась и на него не цыкнула. Благодаря своевременной помощи, из меня вытекло не так много крови, как могло бы, и я сочла тактически неверным вывести из строя двух далеков одновременно в опасном регионе, где каждый солдат на счету, и снова отправила его помогать номеру Три.
Так и остаётся неясным мотив, по которому гуманоиды спасли мне жизнь. С точки зрения трезвой логики, далеки представляют для Земли не меньшую опасность, чем мовеллане или секта воинствующих пацифистов. Уменьшение их количества было бы стратегически полезно. Но милосердие, благодарность, потом какая-то «клятва Гиппократа», глупые чувства, всё это за пределом моего понимания. А особенно выбивает из колеи уроненная Ривер фраза в адрес Доктора: «Ты действительно повзрослел. По крайней мере, я не могу себе представить твою прежнюю регенерацию, сломавшую челюсть человеку из-за далека».
Зато закон баланса в силе. Когда-то я убила своего ради людей. Теперь Доктор избил себе подобного ради меня. Но всё равно непонятно.
Мы всё ещё сидим на мёртвой подземной базе. Электричества нет, связи нет, кислород поступает только по лифтовой и аварийной шахте, но вентиляция не работает, так что постепенно становится всё душнее и душнее. Хищник с Ривер пытаются реанимировать аппаратуру, подключив её к ТАРДИС. Сара Джейн снимает всё подряд. Третий и Седьмой растащили завал вокруг моего скафандра, а теперь вместе с Харкнессом стерегут персонал, рассадив его шеренгами по рангу. Впереди первой шеренги светит фиксирующей повязкой на лице Джонатан Монтегю. Я торчу на пороге синей будки. Марта дежурит рядом со мной. Потолок держится, хоть и не очень хорошо. Но подземные толчки остановились вместе с закрытием рифта, так что больше ничто не разрушает конструкцию. В целом мы ждём анализа состояния пространственно-временной трещины от компьютера ТАРДИС, а уже потом будем решать, что делать с пленными.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Джонс. С тех пор, как я очнулась, она это делает каждые пятнадцать земных минут, с удивительной точностью.
— Медицинский блок не регистрирует опасных изменений в показателях здоровья, — отвечаю ей. Ну а что ещё говорить? Она в нашей биологии ни бум-бум. Но я уважаю её смелость. — Марта Смит-Джонс, ты — хороший врач.
— Считай, тебе сказали «спасибо», — замечает просвистывающий мимо дверей ТАРДИС Доктор. — На даледианский лад.
— Польщена, — кисло отвечает негритянка.
— Не, ну а что? — тут же зависает напротив неё Хищник. — Далеки знают слова «спасибо» и «пожалуйста», но только теоретически, и совершенно не умеют ими пользоваться. Зато и льстить не умеют, всегда говорят объективно. Если ТМД сказала, что ты хороший врач, значит, она тебя действительно таковым считает.
— Доктор, — спрашиваю. — Ты полагаешь, следует освоить кодекс вежливости людей? Почему? Объясни-и?
— Забей, тебе это всё равно не дано, — машет он рукой. — Я помню, как звучит твоё «пожалуйста», мне этого экстрима за глаза хватило.
В этот момент в консольной что-то громко пищит, возвещая завершение анализа данных, и мой главный враг проталкивается мимо нас с Мартой внутрь, весь охваченный любопытством и предвкушением.
— Потрясающе! — выдыхает он, глядя на монитор. — ТМД, что ты сделала с рифтом?
— Ошибка. Это не я. Это ТАРДИС.
— Не-ет, ты. Что ты сделала?
— Остатки контронного кристалла. Развёрнутые по темпоральному минус-вектору. Стабилизирующее поле твоего корабля. Автоматически поднявшиеся щиты, сработавшие, как усилитель минус-вектора. Я ни при чём.
— Не-ет, причём. О чём ты думала? Что ты думала?
— Ошибка. Я не думала. Я поступала в соответствии с Общей Идеологией и делала всё для спасения империи далеков.
— Ты запечатала этот рифт, — он подлетает ко мне, обхватывает обеими руками и явно пытается крутануть. Не понимаю... — Ты запечатала этот проклятый, долбаный, чертовски опасный спящий рифт! Ты знала?
— Нет. И ещё раз, это сделала ТАРДИС. Как ты заметил, далеки объективны. Я только доставила минус-вектор и дала тебе возможность вызвать корабль. Без него бы ничего не получилось, жертва была бы напрасной, мы бы все погибли.
К нам разворачивается Харкнесс:
— Погоди, Доктор, рифт... он всё-таки того?
— Ну да. Совсем, как будто никогда и не было. Вот только...
— Только — что? — хором спрашивают все.
— ...тут очень интересные последствия. Время развернулось вспять, но не полностью. Всё, что было связано с изменением истории, вернулось как было, а то, что связано с рифтом, осталось. Удивительно, никогда раньше не сталкивался с выборочным разворотом! Видимо, катализатором сработала память ТМД о Земле.
— Ошибка, все базы данных лежали в компьютере скафандра, – и только сказав это, понимаю, что катализатором был Первопредок, вокруг которого я всё нечаянно закрутила. Но не говорить же об этом Хищнику? Пусть и дальше научно-популярно объясняет для всех, как понял, больше спорить не стану:
— Время-шремя, всё очень сложно. Но просто поверь — процесс восстановления был завязан на тебе, твоих мыслях и знаниях об этой планете. По-другому не сходится. Вот только последствия теперь разгребать...
Гм, выходит, ядерный шторм на орбите никуда не делся, плакала земная электроника. Теперь я понимаю, как так вышло, что Сол-3 в будущем не разрушена, а мовелланская армада накрылась при неизвестных обстоятельствах. И почему ещё лет тридцать как минимум земляне даже не почешутся выйти в космос. Был у них такой период, в моих данных это есть. Вот и толковое объяснение произошедшему — им всей планетой из технического звездеца выкарабкиваться. Спутниковая связь, электростанции, интернет, роботизированные заводы и фабрики, да что там, даже телеграф — на восстановление пойдут сотни и тысячи триллионов местных денег, они сейчас в позапрошлый век откатились.