– Бродяжничать – фыркнула я.
В академию Элмвуд, как бы смешно ни звучало, Юна приехала не из желания обучиться основам стихийной магии, а исключительно из-за парня, которого случайно нашла по объявлению в студенческом альманахе. Они никогда в жизни не виделись, но целый год переписывались. Неделю, что мы обживались на новом месте, привыкали к влажному климату северного полуострова и разбирались в тонкостях обращения к преподавателям, она дожидалась возвращения своего Гаррета Ваэрда с каникул и переживала, обрадуется ли он сюрпризу в лице возникшей в академии «подружки на расстоянии».
И сегодня струсила к нему подойти.
Во время исторической встречи я обсуждала с куратором дополнительные занятия по северному диалекту и поддержать страдающую пуще прежнего соседку по комнате сумела, лишь предложив бутылку черемуховой настойки. Дома этот напиток считался традиционным угощением к поминальному столу, и Юна иронии не оценила. Зато за ужином мертвой хваткой драконовой химеры вцепилась в бедного Мейза, стоило тому неосторожно упомянуть о приглашении на вечеринку по случаю начала учебного года.
– Я слышала, что Гаррет непременно будет на вечеринке, – заявила она, решительно сведя у переносицы светлые брови, и твердо добавила: – Это наш шанс! Мой и его.
Необходимость выступать в роли феи-крестной Мейза бесила, но я искренне верила в счастливые концы романтических историй. Полвечера уговаривала пойти к северянам!
По первому этажу дома растекалась густая, протяжная музыка, смесь магнетических барабанов и незнакомого «плачущего» инструмента. Рыдал он в разных тональностях и в сочетании с чистым женским голосом, поющим на диалекте, каждым заунывно-шаманским всхлипом пускал у меня по спине волны мурашек.
Продвигаясь по комнатам, мы попали на танцевальный паркет. Вернее, в нормальные дни импровизированная бальная зала являлась столовой, но сейчас в ней устроили пляски под гипнотическую мелодию. В центре комнаты играли музыканты и пела девушка. Вряд ли ребята были профессиональными артистами, скорее всего, студентами Элмвуда, приглашенными на вечеринку ради музыкального сопровождения.
– Они танцуют под барабаны? – громким шепотом переспросила Юна, словно не до конца верила собственным глазам.
– А ты полагала, они будут чинно пить чай? – фыркнул Мейз. Странно, как не закатил глаза.
Он являл собой воплощенное самомнение и с презрением смотрел на всех, кроме меня. Не потому, что считал умнее – ни в коем случае! – по мнению Мейза, в мире Крушвейской скальной гряды еще не родился человек умнее его, но мы дружили с раннего детства, а к немногочисленным друзьям он испытывал снисхождение.
– Мейз, давай ты найдешь нам что-нибудь выпить, а мы с Юной пока найдем Гаррета, – ради всеобщего спокойствия решила я разделить усилия.
– Что ты хочешь?
На вражеской территории я ничего не хотела, но «ничего» нам двадцать минут спокойствия не дадут, стоило придумать что-нибудь невыполнимое.
– Воду.
В доме, превращенном в просторную питейную с дорогим интерьером и бесплатным алкоголем на любой вкус, запах и крепость, обычную воду можно было отыскать разве что во вживленном в каменную стену аквариуме с морскими химерами. Они степенно плавали, перетекая из формы маленьких фиолетовых черепах в пятнистых хищных рыбок, и не заслуживали оказаться обворованными. Я очень надеялась, что Мейз не станет отнимать, так сказать, среду обитания у забавных созданий.
– Я принесу вино, – решил он за всех. – Здесь у них в ходу черничное.
– И со льдом.
– В вино лед не добавляют, – надменно заметил он.
– Зато добавляют в воду, – мило улыбнулась я.
Мейз отправился искать воду или черничное вино, смотря что быстрее попадется на пути: раковина с краном или графин с алкоголем, а мы с новой соседкой по комнате – высматривать в толпе автора почти трех десятков трогательных любовных писем.
Поиск привел нас в дальнюю часть дома, куда музыка, вызывающая неконтролируемое желание по-варварски танцевать, долетала лишь полушепотом и оттеняла разговоры, а не мешала им. Большая гостиная утопала в нескромном полумраке. Единственным источником света, не считая пары едва мерцающих ночников, было голубое магическое пламя, язычками облизывающее края квадратного низкого столика. Огонь отражался в полированной поверхности и рисовал на потолке инфернальные пляшущие тени.
В массивных креслах и на широких диванах с низкими спинками, типичных для полуострова, но непривычных для глаза шай-эрца, впритирку сидел народ. В воздухе дурманно и тяжело пахло магией грозы. От огня ли, от напитков ли, но никого ее переизбыток не смущал.