− У меня несколько вопросов, − раздался голос из-за спины.
Лера стояла в дверях кухни. Накинула рубашку и натянула фиолетовые гольфы. Волосы собрала в единый хвост на затылке. Хоть на человека стала похожа.
− Денис умер в результате болезни сердца. Аневризма, знаешь такое? Подробностей мне, конечно, никто не расскажет. Я краем уха слышала на похоронах. Теперь ищу информацию. Что у него была за форма аневризмы? Почему раньше никто не замечал? Проходил ли он обследования? Интернет творит чудеса. Реально в любую дырку пролезть можно. Должны быть пути. Так вот, Денис мне ни разу не говорил о том, что у него больное сердце. А мы встречались минимум два раза в неделю. По утрам. Иногда по вечерам. Один раз он прожил у меня неделю, пока Ната была в командировке. И ни слова о болезни. Почему? И еще…
Пашка подошел в два шага, взял Леру за плечи, прервав нервный, заикающийся монолог.
− Таблетки принимала? −спросил он.
− Только пару капсул «Ревинола». Мне положено.
− Пила? Нюхала? Что-нибудь?
− Паш, всё в порядке. Это легкий "приход". Я чувствую. Я справляюсь. Просто нужно кое-что выяснить. Подозрительно это всё.
Она высвободилась. Глаза бегали туда-сюда, взгляд ощупывал пространство. Кончики длинных пальцев дрожали. Быстрое дыхание.
− Ага. Справляешься, − Пашка кивнул на стол, усыпанный сахаром. — Я вижу. Пойдем-ка в комнату.
Открытый ноутбук валялся на кровати, высвечивая потолок белым прямоугольником. Закладок в браузере было столько, что верхнее меню походило на ежа. Свет в комнате не горел.
− Мне нужна информация об аневризме, − продолжила Лера, шумно выдохнув. — Я же говорю, подозрительно это всё, понимаешь? Есть вопросы. Там существует скрытая форма, симптомов почти не бывает, но Денис ходил к врачам, я точно знаю. Один раз точно, когда у него слегка онемели рука и плечо. Он мне рассказывал. Потом как-то забылось. Почему?
Вокруг ноутбука валялись флешки. Еще один очень нехороший признак.
Первым делом Пашка открыл окна в комнате. Потом взял Леру за плечи, усадил за стул. Лера не сопротивлялась, обмякла, и только бегающие глаза обнажали внутреннее напряжение.
− Значит так, − начал Пашка, поднимая с пола пустую коробку. − Мы это уже проходили, да? Первое: я сейчас отключу все устройства и заберу с собой. Флешки тоже соберу. Ни к чему они тебе. Посидишь пару дней без ноутбука и интернета. Ты же помнишь, как это полезно для здоровья? Бумажные книги, прогулки. Проветривание сознания. Терапия.
Лера поморщилась, но ничего не сказала. Это хорошо. Раньше в самые острые периоды она могла уговаривать, просить, унижаться. Могла кричать, кидалась с кулаками.
Информационная зависимость — так это называется. На игле интернета сидит восемьдесят шесть процентов населения планеты. Только три процента способны избавиться от зависимости безболезненно. А еще у двадцати процентов зависимость переходит в острую стадию.
− Второе, − продолжил Пашка, − иди под душ и хорошенько помойся. Чтоб пробрало. Контрастный. Потом мы с тобой съедим чего-нибудь, выпьем чай. Кофе и сигареты я тоже забираю.
− Я не хочу есть, − пискнула Лера.
− Я знаю, − мягко ответил Пашка. − У тебя нервное расстройство. Ты никогда не хочешь есть в таком состоянии. В прошлый раз потеряла почти двадцать килограммов за десять дней. Фото показать? Я сохранил. Для подобных случаев.
Лера покачала головой и вдруг, набрав побольше воздуха, вновь начала тараторить.
− А что, если Денис ничего не знал о болезни? Вдруг ему помогли умереть? Я думала о Нате. Она позвонила мне в то же утро, когда умер Денис. Сразу же. То есть она взяла телефон, увидела номер и набрала. Зачем? Она знала, куда звонит. Понимаешь? Знала, кого услышит. Может ли это быть местью? И ещеодин вопрос! Дай мне задать еще один вопрос!
Пашка покачал головой:
− Сначала в душ. Поговорим после душа.
Он чувствовал, как ломает психологическое сопротивление. Лера шевелила губами, будто ей сделалось вдруг сложно выдавить какие-нибудь внятные звуки. Пашка обнял её за плечи, чувствуя, как бешено колотится у сестры сердце. Помог дойти до ванной.
Когда Лера включила воду, у Пашки зазвонил телефон. Звонил, конечно, Вадик Шубин.
− Я уже пять минут жду видос, − сказал он без приветствия. Вадик был пунктуальный до мозга костей. Его бесило, когда кто-то опаздывал. В том числе его бесили задержки в работе. — Ты сжираешь моё время, сечёшь? Нужно запилить на канал и забыть, а я, как дурак сижу и жду.
− Иди к чёрту. Я у Леры. Ей тут снова головомойка нужна… − Пашка прошел на кухню, открыл холодильник, оценивая содержимое на предмет чего-нибудь достойного для перекуса. Обнаружил сыр, банку с корнишонами и несколько пачек с творогом.
− Сорвалась? — засопел в трубку Вадик. У него с Лерой были давние и сложные отношения.
− Что-то нервное опять. Не знаю. Пробую успокоить.
Вадик засопел с новой силой. Потом сказал:
− Хорошо. Даю тебе еще полчаса, потом выкручивайся, как можешь.
Леру Пашка встретил на кухне, монтируя видео. Никакого вдохновения, конечно же, не было. Монтировалось, что называется, без души, торопливо и неровно. Хозяева канала, да и зрители вряд ли заметят мелкие косяки и склейки, но Пашку такая халтура коробила неимоверно. Это как в старом анекдоте про фальшивые ёлочные игрушки.
− В общем, слушай второй вопрос, − сказала Лера, едва выйдя из ванной. От нее свежо пахло. Мокрые волосы рассыпались по плечам. — Всего три дня прошло со дня смерти Дениса, а Ната удалила все его аккаунты и подчистила все фотографии с ним на своих страничках в социальных сетях. Вывесила только одно фото — со свадьбы, где они вдвоем. Очень красивое. Подписала: «Прости за всё. Нам было замечательно вместе». А больше фотографий нет.
− То есть как — нет? А раньше были? — Пашка оторвался от планшета.
− Да. Денис мне сам показывал несколько фото с её страницы на «Фэйсбуке». Но это не главный вопрос. Скажи мне, зачем блокировать страницы умершего мужа? Сразу же. Я погуглила, нельзя просто так удалить страницу. Нужно или быть её хозяином, или обращаться в техподдержку и доказывать смерть человека. Сдается мне, Ната заходила из-под его аккаунта.
Пашка нахмурился, пытаясь быстро сложить воедино какую-нибудь внятную картинку, найти ответ, который бы не вызывал беспокойство. Лера села на стул рядом, взяла его планшет, быстро открыла браузер, пробежалась по адресам.
− Вот, смотри. Удалена. И эта удалена. Он был в друзьях у Лизы. Теперь нет. Страница удалена пользователем. Как тебе? Ты когда-нибудь видел человека, который в спешном порядке удаляет страницы своего супруга?
− Мало ли, − шевельнул плечом Пашка. — Может быть, она не в силах выдержать разлуку. Или еще что. У Наты свои странности.
− Или она мстит мне.
− Каким образом? И главное — зачем?
Впрочем, ответ на второй вопрос был очевиден.
− Удаляет человека из моей памяти. У тебя есть фотография Дениса? Не в телефоне или компьютере, а распечатанная, на бумаге? У меня тоже нет. Потому что никто не печатает фотографии, не пишет бумажные письма, не переписывается телеграммами. Понимаешь? Сейчас можно стереть память о человеке. Удалить! Через год ты забудешь, как он выглядит. Всё легко и просто.
Лера возбужденно прихватила со стола уцелевший кусок рафинада и принялась крошить его ногтями. В этот момент она походила на обезумевшую белку. Мысли и поступки у неё действительно были безумными.
− Весьма необычная месть, − произнес Пашка негромко. — Даже если это правда. Но моя задача, знаешь, в другом. Тебе надо успокоиться, отвлечься и прийти в себя. Поэтому мы сейчас приготовим поесть. Корнишоны с йогуртом, блин. А потом я сделаю всё, что сказал.
Лерин психоз лечился только таким образом. Тотальное обрубание факторов, которые могли её психически перевозбудить. Проверено.
− Возможно, я что-то наговорила ей, − сказала Лера. — Но не помню, что именно. Вижу звонок, время разговора. Но не помню. Дыра в голове. Знаешь, ты прав. Мне надо остыть. Запишусь завтра к врачу, пусть выпишет рецепт на «Ревинол». Не знаю, куда пропали эти проклятые капсулы… Успокоюсь. Ты же не дашь мне снова вляпаться во что-нибудь серьезное, правда?