Проблема в том, что его применение крайне сложно доказать. Надо провести полную проверку в течение получаса после использования Дара, вот только Шебуршнягины и их свита всячески затягивают процесс и как раз около получаса никого не подпускают к жертве, ссылаясь на какие-то законы. А потом энергия окончательно выветривается и всё, ничего не доказать.
— Я понимаю, что вы военный, а значит сильный… Но прошу вас, не принимайте вызов на дуэль. Пусть лучше пострадает честь, но зато вы останетесь живы, — она посмотрела мне в глаза.
Я же хотел что-то ответить, но у меня зазвонил телефон.
— Константин слушает… — номер был незнакомый, потому пришлось ответить вот так. — Ничего не понял… Да хватит кричать! По порядку, пожалуйста… Что значит, это было великолепно, но есть жалобы? Какая еще Ирина Павловна? Какие дети в восторге? А вы вообще кто? А, организатор праздника… — только сейчас понял, про что он мне всё это время рассказывал. — А чего кричите тогда? А, это крики восторга, аттракцион собрал денег больше, чем все остальные, вместе взятые. Но половину пришлось потратить на психологов?
И чего там Художник учудил опять? Говорят, детей катал и какую-то Ирину Павловну. Дети приземлились, а вот Ирина — нет, до сих пор летает.
— Понял, разберусь, — вздохнул я. Причем, мне почему-то кажется, что сначала этот организатор позвонил Кардиналову, затем тот перевел звонок на Лежакова, и уже он отправил бедолагу ко мне. Впрочем, правильная цепочка, но мог бы сразу меня набрать.
Завершил разговор, а девушка еще некоторое время сидела и хлопала глазами.
— Какие-то проблемы? — уточнила она.
— Пока непонятно… — я нашел в телефонной книге номер Художника и сразу позвонил.
— Художник слушает… — спокойно проговорил голос из динамика.
— У тебя всё нормально?
— Ну да… — совершенно без эмоций, и не задумываясь, ответил он. — Всё хорошо, всех катаю, никому не отказываю. У детей море впечатлений, и всё в таком духе. И никаких инцидентов, если ты об этом.
— А, ну тогда всё хорошо… — выдохнул я. Хотя… А почему он вдруг сказал, что никаких инцидентов нет? — А ты чем сейчас занят?
— Так ты же сам говорил, что мероприятие продлится несколько дней и я должен отслужить на нем до самого конца. Вот и катаю кого-то…
— Что значит, кого-то? Ты что, сам не знаешь, кого в самолет посадил? — возмутился я. А если это новосы? Или еще что похуже, командование из столицы. Хотя это крайне маловероятно.
— Мужики! — послышался голос Художника. — А вы кто? А, понял, военные, из столицы! — что-то зашуршало в динамиках и он вернулся к разговору. — Всё нормально, командир. Они из столицы прилетели, теперь хотят Воркуту посмотреть.
— Ладно, только катай их, как и остальных, спокойно, — задумался на пару секунд. — Скорее всего, просто организатор странный, нарассказывал всякой ерунды, — собрался завершить звонок, но в последний момент вспомнил еще кое-что. — А, точно! Кто такая Ирина Павловна?
Ответом мне была затяжная тишина, после чего Художник едва слышно просипел:
— Перезвоню… — спустя буквально секунду он завершил звонок, но перед этим я успел услышать истошные вопли пассажиров. И насколько я понял, кричали они «Мертвая петля». Причем кричали как-то пискляво, и в унисон…
Пока общался с этими оболтусами, не заметил, как машина остановилась у парадного входа роскошного особняка, а водитель вышел и открыл нам с Дарьей дверь. Нет, ну чего у аристократов не отнять — так это тяги к роскоши.
Причем роскошь надо уметь чувствовать, ведь зачастую она бывает неуместной, излишней и откровенно безвкусной. Тот же золотой унитаз — идиотизм. Но не во всех случаях. Например, в золотой унитаз можно внедрить несколько пентаграммул и рун призыва могущественного демона. Правда, в народе у такого демона так себе прозвище, но это не делает его слабее, а наоборот, придает сил и наполняет его яростью.
Мы вышли из автомобиля и сразу направились в холл, ближе к столикам с закусками. По пути, то и дело, встречались группы молодых аристократов и, в основном, они реагировали одинаково, едва стоило встретиться взглядами с Дарьей.
— Это мои знакомые, — грустно усмехнулась девушка, заметив недоумение на моем лице. — Это мой бывший друг, с этой с детства были не разлей вода… — и все без исключения даже не поздоровались, просто взяли и отвели взгляд, будто бы Дарьи и не существует вовсе.