Наручники на меня всё-таки нацепили, пусть и не с первого раза, затем начальник лично проверил, что они застегнуты, и меня повели куда-то по коридору на нижние этажи здания.
А по пути оперативники не стеснялись в красках рассказывать о том, что меня там ждет. И, судя по их рассказам, сейчас меня отведут к каким-то серьезным и важным людям, которые будут мне что-то рассказывать и как-то неприятно со мной обращаться.
— Так, прежде, чем я зайду, — я остановился у двери с решеткой и обернулся на своих сопровождающих. — Вы же записали в своем рапорте, что я Константин Первый, офицер «демонов войны»?
— Ну записал, и что? — усмехнулся мужик.
— И татуировку мою вы тоже все видели, верно? — решил уточнить на всякий случай, ведь обычно этого достаточно.
— Это, кстати, отдельная тема для разговора. Шпионы совсем обнаглели, даже такое святое научились подделывать, — скривился он.
— Вообще-то не научились.
— Ну вот и разберемся! — расхохотался начальник. — Через месяцок отправим запрос в твою часть и посмотрим, что там скажут! А пока будешь сидеть с уважаемыми людьми.
— Вот же бардак развели… — помотал я головой. — Ладно, идем знакомиться с вашими уважаемыми заключенными, — встряхнул руками и наручники снова упали на пол, а оперативники обернулись на своего молодого сослуживца.
— То есть в этот раз точно хорошо закрепил, да? — вздохнул начальник и отвесил очередной подзатыльник ответственному за наручники. — Вот же вырастил дебила…
— Ну пап… Я правда хорошо застегнул! — заблеял тот, а я не смог сдержать хохот. Кто бы мог подумать, что идиотизм передается по наследству?
Дверь распахнулась и меня толкнули в камеру, где уже сидели и дожидались меня двадцать амбалов. Все разом повернулись ко мне, оскалились, и терпеливо дождались, пока дверь снова захлопнется.
— Опа… — один из них подскочил со своего места. — Вот теперь нам точно скучно не будет!
— О, это хорошо, — обрадовался я. — Я вот тоже скуку не люблю! А чем тут, кстати, можно заняться?
— А у нас сегодня по графику театр, представляешь? — развел руками тот.
— Даже так? Театр я люблю, это вы молодцы, хорошо придумали! А какая пьеса?
— Принцесса и семь великанов! — расхохотались они. — Поучаствуешь в представлении?
— Ну, как минимум посмотрю, — улыбнулся я. Ну а что? Если они репитировали специально для меня, как я могу не посмотреть на такое? Скорее всего, у заключенных здесь просто нет других развлечений, вот и развивают свое актерское мастерство… Молодцы, в общем! — Сразу представлюсь. Я Константин, позывной Первый.
— Первый? Ну так проходи, сладкий! — пробасил здоровяк из дальнего угла камеры.
— А вот тебе сладкого нельзя, кстати, — подметил я и подошел ближе.
— М? — не понял тот.
— Ну посмотри на себя. Какое тебе сладкое? Тебе салатики жевать год минимум, а ты всё о сладостях думаешь, — помотал я головой. Всё-таки за своим здоровьем надо следить, и дело совсем не во внешнем виде. Как минимум сердце устает прокачивать кровь через такую тушу.
— Ты хочешь сказать, что я толстый? — он от удивления даже привстал со своей койки.
— Ну почему же хочу? Я уже сказал, вон как шконка трещит, того и гляди, лопнет, — усмехнулся я, тогда как остальные заключенные удивленно загудели, мол, фраер всё, окончательно попал. — Кстати, а где мне присесть?
— Так вон же твое место! — мне указали куда-то в угол камеры, в сторону торчащего из стены унитаза. — Думаю, тебе будет в самый раз.
— Серьезно? — прищурился я.
— А куда серьезнее? — развел руками зек. — Или у тебя есть, что возразить? Если есть, то говори, не стесняйся. У нас тут серьезный коллектив, — он показал на здоровенного перекаченного амбала с золотыми зубами. — Вон, даже адвокат есть. Можешь подать жалобу и он будет отстаивать твои права! Ахаха!
— Да я и сам жалобу могу предъявить, — усмехнулся я и глаза мои вспыхнули чистым инфернальным огнем. — Хотите? Ну давайте поговорим, обсудим…
Я же сказал, что поговорим… Вот и поговорили.
— Кстати… А чего у вас тут так душно? — поинтересовался я. — Весь воздух выдышали, а форточку никто не открывает. Давайте, исправляйтесь.
— Так это… Как бы так сказать… Нет здесь окон, дядь Кость, — забубнили заключенные.
— У вас слишком ограниченное мышление, и вы пессимисты, — отмахнулся я. — Рембо, открой форточку!
Прошло всего несколько секунд и одна стена рассыпалась от мощного взрыва, а когда пыль осела, камера наполнилась свежим воздухом. Вот, совсем другое дело!
— Кстати, вы правда молодцы, хороший совет дали. Адвокат действительно хорош, отстоял мои права и даже первоклассную койку мне выбил! — похвалил я своих сокамерников.