- Ну, и какого хрена тебе, на ночь глядя, от меня нужно? - моей любезности, как всегда, можно было только позавидовать.
- Да вот, нам прислали вызов от "ТГК" на расширенное заседание совета директоров. Итоги полугодия подводят. Через неделю полетим с докладом в Нью-Йорк.
- Не понял, а ты-то тут при чем? - удивился я.
- А тут указаны ты и я. Мистер Кинни и мистер Шмидт, - скромно просиял он. - Представляешь, я еще никогда не был на таких мероприятиях, там наверное...
- Мне пора, - сказал я.
А потом встал и ушел. А что мне оставалось? Заорать "Идите на хуй с вашими советами директоров, чтоб вы сдохли, суки!"? Ну, так вы и сами понимаете, это было бы глупо и контрпродуктивно. Но, пиздец, как хотелось.
И всю следующую за этим разговором неделю мой ответственный помощник со товарищи корпели на отчетом, а я ничем им не помогал. Не хотел. А хотел я только одного - чтобы мне уже, наконец, перестали сниться под каждое проклятое утро нежные синие глаза, и я бы перестал просыпаться с тревожным ощущением неправильности всего происходящего.
Ну, а так как на всю поездку в Нью-Йорк нам с Теодором удалось выкроить всего один день, то и отправились мы на этот пресловутый совет фактически прямиком из аэропорта. И как только я увидел белый конференц-зал со стеклянными стенами-окнами, наполненный небесной синевой, солнечным светом и движением воздуха, то сразу понял, кто будет председательствовать в нашем благородном собрании. Так оно и оказалось.
Тейлор вошел в зал в сопровождении Верна и какой-то высокой девицы и занял место во главе гигантского белого стола. Сегодня на нем был не его обычный гранжевый темный прикид, нет, на этот раз он был одет в какой-то серо-серебристый костюм без галстука, из тех, что так напоминают скромные пасторские одеяния и так нравятся молодым звездам всех мастей. Он напряженно сел, не касаясь спиной кресла, и обвел холодным взглядом собравшихся, на секунду задержавшись на моем лице. Я доброжелательно ему улыбнулся, и, вы не поверите, но он просиял и, расслабившись, откинулся на спинку. Потом коротко кивнул и заседание началось.
Собрание ловко вел какой-то пожилой натурал в роскошном костюме и безвкусном галстуке, очень грамотно тасуя докладчиков. Моя очередь выступать с отчетом была третьей и, поднявшись, я как можно эмоциональнее воспроизвел все то, о чем прочитал в докладе Теодора за короткое время нашего полета на самолете. По лицам собравшихся я почти сразу понял, что наша деятельность устраивает тут всех, и ко мне вопросов нет ни у кого. Даже у начальника их собственного рекламного отдела, что уж было совсем удивительно.
- Теперь мы можем приступить к рассмотрению отчета нашей конфликтной комиссии по данному проекту, - сказал ведущий и посмотрел на Верна. Тот зачем-то оглянулся на Тейлора и встал:
- Значит так. В ходе расследования, произведенного нашими людьми, было выяснено, что участок земли, на котором расположены складские терминалы "Хоббс Логистик", получен ими с нарушением земельного законодательства и в обход открытых аукционных торгов, при поддержке ныне действующего мэра Питтсбурга Джима Стоквелла. Пресловутый Стоквелл является давним другом Марка Хоббса еще по университету, а тот, в свою очередь, был одним из главных финансистов его скандальной предвыборной компании. Таким образом, коррупционная составляющая данной сделки налицо. Материалы расследования были переданы нами в сенатскую комиссию и комитет по этике Республиканской партии, и признаны основанием для начала уголовного преследования участников сделки. Стоквелл, по всей вероятности, будет отстранен от должности, а решение о сносе незаконных построек уже вступило в силу. В связи с общественной значимостью нашего проекта, нами получено разрешение на ускоренный снос строений, с последующим выставлением счетов за произведенные работы виновной стороне, а именно, "Хоббс Логистик".
- Каковы наши судебные риски? - спросил один из присутствующих.
- Почти нулевые. В связи с указанными обстоятельствами, акции их компании резко упали, и они практически на грани банкротства, к тому же их кредитные линии в ряде банков были заморожены. Судиться с нами у них элементарно не хватит ни ресурсов, ни времени. У меня все, - закончил Верн. А я с удивлением заметил, что за время его короткого выступления глаза серебристо-серого трикстера разгорелись непонятным колючим огнем, а бледные щеки залились легким румянцем.
-Перерыв тридцать минут! - объявил ведущий, и все зашевелились.
Я вышел на стеклянный балкон, опоясывающий здание по всему периметру, и закурил, пытаясь собраться с мыслями. Да, думал я, Стоквелл - тот еще подонок, помню я его гомофобскую предвыборную компанию двухгодичной давности... Когда он ее выиграл, всех наших просто трясло от бешенства... Сбоку ко мне подошел Верн и, встав рядом, вытянул без спросу сигарету из моей пачки и тоже закурил. Некоторое время мы курили молча, а потом я не выдержал:
- Охуенное везение, сперва купить аэропорт, а после выяснить, что соседние участки земли получены незаконно.
- Никакого везения. Мы это знали с самого начала и именно поэтому купили аэропорт! А вот комиссии об этом знать было совсем необязательно, так что, еще раз спасибо, Брайан, - он затушил сигарету и ушел, оставив меня в легком недоумении.
Я обернулся ему вслед и вдруг заметил неподалеку знакомый серо-серебристый костюм. Тейлор стоял спиной ко мне на том же бесконечном балконе, держась обеими руками за поручень и глядя на крыши соседних домов. Незаметно пройдя через зал и выйдя из других дверей, я осторожно подошел к нему сзади и положил свои руки по обе стороны от его сжатых ладоней. Он слегка вздрогнул, а я прижался к его спине грудью и коснулся губами местечка за его правым ухом. Мальчишка прерывисто вздохнул.
- Нравится? - тихо спросил я.
- Да... - еле слышно прошептал он и попытался повернуться. Но не тут-то было, я навалился на него еще сильнее, практически вдавливая в ограждение и, скользнув губами и языком по его розовому ушку и теплой скуле, спросил еще раз:
- Нравится?
- Да! - громче ответил он, изгибаясь и прижимаясь ко мне всем своим хрупким телом.
- А мне нет! - сказал я и сделал шаг назад.
Тейлор обернулся и посмотрел на меня и, если бы я видел этого человека впервые, я бы наивно подумал, что глаза его стали прозрачными из-за непролитых слез. Он облизнул своим блядским язычком пухлые пересохшие губы и тихо спросил:
- Что тебе не нравится, Брайан?
- Мне не нравится быть болваном в вашем польском преферансе, мистер Тейлор. И вам я - не Брайан.
После чего я повернулся и пошел обратно в зал, чувствуя спиной, как он, не отрываясь, смотрит мне вслед.