Когда я вышел на парковку, небо заметно потемнело, но дождь еще не начинался, и, медленно выруливая на шоссе, я наблюдал в зеркалах заднего вида, как вдоль взлетно-посадочных полос загорались голубые огоньки, а над серыми громадами новых складов, почему-то приговоренных юным Тейлором под снос, тревожно вспыхивала кроваво-красная надпись "Хоббс Логистик". Впрочем, я ее там видел и раньше, просто не обращал внимания.
Первые капли дождя тяжело упали на капот моей машины, когда я уже подъезжал к своему дому, и гроза, наконец-то, началась. Выходить уже никуда не хотелось, и я поставил свой любимый черно-белый фильм и, налив себе виски, делал глоток всякий раз, как на меня накатывало воспоминание о дрожащей в моей руке слабой ладошке. И эти накатывающие воспоминания раз за разом, как волнами, смывали мои попытки собрать сотни миллионов долларов, комиссии конгресса и провинциальные аэропорты хоть в какую-нибудь логическую и конструктивную цепочку. О своей гипотетической роли во всей этой истории я старался пока не думать. Я подумаю обо всем этом завтра, на манер любимой всеми американцами, а на мой взгляд, туповатой и недалекой героини, решил я.
Вся королевская рать
POV Брайана
Но завтра я так и не успел ни о чем подумать, забыв переставить будильник, заряженный издеваться надо мной исключительно по будням. Так что, ровно в 10 утра я был выдернут из утреннего вязкого сна требовательным звоном мобильника. Не открывая глаз, я нашарил его рукой, нажал кнопку и хриплым сонным голосом произнес:
- Кинни.
- Что вы решили? - не поздоровавшись и не пожелав мне доброго утра, вопросила трубка голосом, от которого у меня сразу сработал стандартный утренний рефлекс, если вы понимаете, о чем я.
- Я...я согласен, - прохрипел я. Нет, ну а что мне оставалось делать, заявить, что я сегодня, как полный долбоеб, проспал все на свете и ничего еще не обдумал, типа, пустяки, подумаешь, дело-то житейское?
- Отлично. Предварительный контракт вам будет доставлен немедленно. Да, там еще надо будет кое-что подписать, но это мелочи. Удачи.
И он отключился. А я еще пару минут полежал с закрытыми глазами и стоящим членом, прижимая умолкшую трубку к уху и пытаясь понять во что же я, все-таки, ввязался. И только я решил подрочить, разумеется, исключительно в целях дальнейшего прояснения сознания, как в дверь резко постучали. Кого там еще хуй принес ни свет ни заря, злобно подумал я и, лениво поднявшись с кровати и не надев даже трусов (обойдутся, чай не баре), рывком откатил дверь.
За дверью стояли двое незнакомых мне мужиков, один помоложе, другой, соответственно постарше, в практически одинаковых темных джинсах и черных кожаных куртках (даже не Hugo Boss, хотя это уже не мой уровень), у одного в руках была папка, а у другого здоровенный кейс. Мне даже в первый момент показалось, что они точно ошиблись дверью, хотя дверь на моем этаже была всего одна, а еще я заметил, что при виде голого меня (меня, блядь!!!) на их гетеросексуальных рожах не дрогнул ни один мускул. А тот, который постарше, спокойно произнес:
- Мы можем войти?
- С хуя ли? - вежливо, кстати, вежливость вообще мой любимый конек, это всем давно известно, ответил я.
- Нас прислал мистер Тейлор. А вы нас разве не помните? Я Верн, я это Патрик.
Блядь, какие такие Верны-Патрики? И тут я их вспомнил! Эти двое были из той самой серой свиты юного короля недвижимости, которая пудрила мне мозги в течение целого часа вплоть до фееричного появления их босса в здании бывших бань Либерти. Они не были тупыми заказчиками, они задавали мне дурацкие вопросы специально, рывками осеняло мой мозг, Тейлор не задержался, он приехал после какого-то поданного ими сигнала, чтобы не тратить свое драгоценное время на кого-то неподходящего, а пять миллионов... Это просто хлебный мякиш на крючке! Бляяя... Мне надо срочно принять душ, решил я, и молча пропустив этих придурков в лофт, направился в сторону душевой.
Когда я вышел оттуда, натянув домашние джинсы и белую футболку, работа в моем доме кипела вовсю. Верн раскладывал на барной стойке какую-то хуеву тучу бумаг, а тот, который Патрик, лазал вдоль стен, прикладывая к ним что-то вроде здоровенного стетоскопа. Слегка подохерев от этой картины, я прошел на кухню и задал Верну наболевший вопрос:
- И как много агентств вы посетили подобным образом?
- Достаточно, - ответил этот робот и вдруг слегка мне улыбнулся. - Да вы не заморачивайтесь пустяками, мистер Кинни, а лучше прочитайте и подпишите предварительный контракт, у нас с вами всего две недели на все про все.
- Ну, раз всего две недели, то давайте ручку, - сказал я и начал, не читая, подписывать страницу за страницей.
Если он и удивился, то вида не подал, а просто подождал, пока я все подпишу, а потом достал из папки два отдельно скрепленных листка и протянул мне.
- А вот это я все же рекомендовал бы вам прочитать, прежде, чем подписывать, во избежание недоразумений, - убедительно произнес он.
И я прочитал. На двух блядских листках содержались правила моего поведения на эти две недели, списанные явно с тюремного распорядка узников Синг-Синга, причем не просто узников, а узников, приговоренных к казни за особо тяжкие преступления. Мне запрещалось абсолютно все - выходить без сопровождения, общаться без надзора, посещать места массовых скоплений людей и даже садиться самому за руль! Я тупо хлопал глазами, пытаясь осмыслить, что это еще за хуйня, а потом задал вопрос, который полностью подтверждал неоднократно высказываемую матерью моего лучшего друга Майкла мысль: "Ты, Брайн, заботишься только о том, чтобы тебе отсосали!". Короче, я спросил: