В отделе было много молодых мужчин. Симпатичных и сексуальных. Но, как только я начинала их сравнивать с НИМ, сравнение моментально было не в пользу всей этой половозрелой стаи. Я сама была далеко не лахудра. У меня были длинные стройные ноги, округлые сексуальные бёдра, особенно после двойни. Тонкая талия. Всё что растянулась, ушло. Выправилось, тем более я делала упражнения и ходила в фитнес. Я часто себя рассматривала в зеркало. И полностью обнажённой и в сексуальном белье. Да, я была этим озабочена. Я должна была соответствовать своему мужу. И если я не хотела делить его с другими суч..и, то мне нужно было быть в форме. Плюс у меня был целый гардероб хорошей одежды. По настоящему хорошей, а не ширпотреб с китайской барахолки. Дорогая косметика, макияж. Поэтому конечно, это озабоченное стадо моментально на меня среагировало, не успела я там появится. Господи, как они начали вокруг хороводы водить. Те не многочисленные женщины, которые были в отделе, меня моментально записали в свои враги. Да мне наплевать. Курицы! Зато я была счастлива. Мне и кофе приносили и цветы дарили, которые я, правда выбрасывала, как только отъезжала чуть от офиса. Да, у меня уже была машина. Он мне её купил. Хорошая машина! «Тойтота Камри». Он мне из салона её выгнал. Правда, отдавая ключи, покачал головой, с ехидной усмешкой. Но ничего не сказал. Больше всех подпрыгивали в отделе совсем молодые, только что из института. Сопляки думали, что они круто молоды и не отразимы? УжасТЬ! Как-то он уехал в командировку. Меня его командировки всегда бесили. И я начинала сходить с ума, рисуя себе картины, где он обнимает другую и целует. Да именно ЦЕЛУЕТ, своими губами, которые принадлежать только мне и никому другому. Я тогда пришла на работу. Руки мои дрожали. Перед моими глазами стояла, мною же нарисованная картинка, как какая-то похотливая сучка впивается своим поганым, вонючи ртом в его губы. И тут я вдруг осознала, что кроме него я никого больше из мужчин в губы не целовала! НИКОГО! Я была уверена, что сейчас он точно с кем-то целуется. Ну а раз так, тогда кто мне помешает поцеловаться? Никто. И таким образом я отомщу ему. Этому мерзавцу и негодяю. Был тут один шибко озабоченный мальчик, лет двадцати пяти. Мне было уже тридцать один. Я специально задержалась с работы. Юноша тоже, тем более я днём ему сделала намёк, поиграв глазами. Мы вышли с ним вместе. Я спросила далеко ли он живёт? Он ответил и я предложила его подвезти, тем более машина была под рукой. Я его подвезла. Потом нагло его обняла и впилась в его губы своими. Он сразу начал шарить своими лапками по мне. Ты думаешь, я получила хоть какое-то удовольствие? Ты ошибаешься. Всё было плохо с самого начала. Его губы оказались слюнявыми. А потом я как будто натолкнулась на стену. Такое иногда у меня бывало с мужем, когда он смотрит на меня недовольно. И тут что-то подобное. Мало того, в какое-то мгновение я вдруг почувствовала омерзение, даже рвоту, будто хлебнула из помойного ведра. Я оттолкнула этого смазливого мальчика. Оттолкнула резко. Не знаю, какой у меня вид был, но он испугался. Стоило мне сказать «пошел вон», как он выпрыгнул из машины.
Домчавшись до нашего с ним загородного дома, я, забежав в ванную, как сумасшедшая начала чистить зубы. Пять раз чистила, но вкус помойного ведра оставался. Я полоскала рот бальзамом. Потом залезла в душ. Отмокала долго. На следующий день приехал он. Зашёл уставший. Посмотрел на меня. Его губы скользнули в презрительной ухмылке. Я к нему кинулась, поцеловать, обнять, но он отстранился от меня как от зачумлённой. Не поцеловал, как я жаждала. Просто ушел в свой кабинет. Я простояла в ночнушке, даже без трусов, около двери его кабинета. Он, прежде чем лечь на свой диван, сказал, чтобы я шла спать. Я ушла. Я поняла, что он обо всём узнал. Но как? Он просто отвернулся от меня впервые. Для меня ночь была кошмарной. Я не спала. Всё прислушивалась идёт он или нет. Он не пришёл. Потом уже рано утром я зашла в его кабинет. Он спал на диване. Я села рядом. Смотрела на него. Я впервые видела лицо мужа в глубоком сне. Мы с ним столько прожили, но я никогда раньше этого не замечала. Он спал как ребёнок. Будто лишился какой-то защиты. Словно снял броню. Я дрожащей рукой коснулась его лба. Погладила его. И он успокоился. Задышал ровно и спокойно. Сколько я так просидела, я не знаю. Может пять минут, а может и час. Я потеряла чувство времени. Потом он открыл глаза. Смотрел на меня и молчал. И я молчала. Почувствовала, как у меня подрагивают руки. Потом он спросил: