Сегодня после ужина я сама решила подойти к нему. Укус на ноге затянулся и покрылся коркой, которую больше не нужно накрывать пластырем. Я начала опасаться, что хозяин перестанет брать меня на руки. (Ладно, признаю, я стала называть его хозяином. А что ещё мне остаётся? Ведь я не знаю его имени.)
Как только он откладывает свою тарелку на столик рядом, я спешу к дивану. Сожалею, что не доела своё рагу, но боюсь упустить момент. Он ведь может уйти в свою комнату, и до завтрашнего утра я его не увижу. Поймав на себе мой взгляд, хозяин как будто удивляется. Его эмоции довольно легко прочитать, если привыкнуть. Подойдя к дивану, я немного теряюсь. Откуда-то берётся стеснение. А что, если он не захочет меня гладить и прогонит? Я ведь и так засунула своё самоуважение куда подальше, так что не переживу отказа. Большие чёрные глаза смотрят на меня внимательно. Устрашающая злодейская униформа делает его ещё крупнее, чем он есть на самом деле. Я закусываю губу, думая, что делать дальше. Именно в этот момент, он склоняется ко мне и как будто спрашивает о чём-то.
Я вдруг вижу его лицо настолько близко, что могу даже разглядеть собственное отражение в его глазах. Кончик его носа почти касается моего. И я не знаю, что внезапно взбредает в мою голову. Но я привстаю на цыпочки и сокращаю оставшееся расстояние между нами, делая кошачий «буп». Это кажется мне одновременно смешным и глупым. А ещё я начинаю понимать, почему кошатники любят такое. Хозяин ещё больше распахивает глаза от удивления, но, кажется, понимает, что это шутка. Он улыбается, показывая свои большие острые зубы. А потом подхватывает меня на руки и поднимает над собой.
Впервые я вижу его рога так близко. Мне, оказывается, очень трудно сдержать любопытство, так что я касаюсь одного рога. Хозяин встряхивает головой, продолжая улыбаться. Его длинный хвост показывается из-под плаща и начинает ходить из стороны в сторону. Отчего-то всё происходящее, оказывается, жутко волнительным. Замечаю, как учащается мой пульс. Мне хочется большего. Хочется, чтобы он посвятил весь свой вечер мне, и мне даже не особо важно, чем именно мы будем заниматься. И это странно, но хозяин словно бы понимает меня.
Он возвращается на диван и укладывает меня на колени. Но не на живот, как обычно, а на спину. Рубашка снова задирается. Но моя голова удобно размещается на его руке, а потому я игнорирую этот факт. Другой рукой он касается моего лица. Ведёт пальцами от щеки к подбородку. При этом продолжает внимательно смотреть на меня. От макушки до пяток прокатывается волна взволнованной дрожи. Я чуть наклоняю голову и сама касаюсь его руки. Трусь об неё щекой. И кажется, он понимает, что мне нравятся его прикосновения. Он проводит широкой ладонью от шеи до самой промежности. Рваный выдох вырывается из груди.
— Придурок рогатый… Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — спрашиваю я, глядя на него из-под полуприкрытых век.
Лицо вспыхивает. Я невольно раскрываюсь перед ним — развожу ноги в стороны. Он повторяет движение, похоже, не замечая, насколько возбуждающим оно оказывается для меня. Я сама прикасаюсь к нему, глажу его руки, выгибаюсь навстречу его ладони. Я прекрасно отдаю себе отчёт, что для хозяина всё происходящее имеет иное значение, и всё же решаю воспользоваться его неведением, чтобы получить максимум удовольствия. Наверное, это нечестно по отношению к нему. Ведь, по сути, это харассмент. Но я ведь всего лишь домашняя зверюшка для него, а потому он вряд ли на меня обидится.
— Ше-сси, — повторяет он ласково, словно это какое-то имя. Я чувствую его горячую ладонь у себя между ног и думаю, что я согласна быть для него кем угодно, лишь бы он продолжал.
Кажется, в какой-то момент он всё же понимает, что происходит. Он случайно касается моей влажной киски. На лице его появляется смятение. Если бы я могла, я бы умоляла его не останавливаться, но я просто замираю. В висках пульсирует, каждая часть моего тела напряжена до предела.
За несколько минут я прохожу путь от чувства вседозволенности до жгучего стыда. Я предпринимаю попытку прикрыться и отвернуться. Но стоит мне скрестить ноги, как тело пробивает судорога. Я не успеваю сдержать стон. Горячая волна удовольствия прокатывается по телу. Мне так хорошо, и одновременно так стыдно, что хочется провалиться сквозь землю, чтобы избежать осуждающего взгляда хозяина.