Снова бросаю беглый взгляд на её выступающие рёбра. Нет, эта едва ли будет в состоянии потерять хоть что-то. Такая тощая. Может, стоило выбрать кого-то поздоровее? Впрочем, нет. Эта землянка особенная. Как только я её увидел, сразу понял, что она должна быть рядом со мной. Вот только что же мне делать с её агрессией? Если она продолжит так биться о стенки, то навредит себе. Я в принципе удивлён, что у её тела есть какой-то запас прочности.
После очередного её приступа ярости я, наконец, решаю, что пора выпустить её наружу. Ей нужно привыкать к новому дому. Возможно, именно чувство неволи делает её такой буйной. Я подхожу к боксу и поворачиваю рычаг разблокировки. С тихим щелчком крышка приподнимается. Изнутри в гостиную просачивается запах магазина — едва уловимый аромат дешёвых моющих средств, вперемежку с чем-то сладковато-кислым. Не самый приятный аромат, но терпимый.
Землянка замирает, прижавшись к дальней стенке. Не хочет идти в руки. Маленькие пальцы пытаются уцепиться за гладкую поверхность стенок. Я медлю мгновение, затем решительно просовываю руки внутрь, ловлю её за талию и осторожно вытаскиваю наружу. Она дёргается, как дикий зверёныш. Брыкается, бьёт меня кулаками. Один её пинок попадает в локтевой сустав, и я морщусь. У неё хорошие инстинкты, раз дерётся несмотря на страх.
Держу её на руках будто ребёнка. Если её поставить на пол, то её макушка почти достанет мне до груди. Тело тёплое, дрожит. Она пахнет не только магазином — сквозь резкий запах проступает её собственный аромат. Хочется поскорее искупать землянку, чтобы распробовать этот аромат как следует. Но я не спешу. В универсальной инструкции по уходу за домашними питомцами сказано, что нужно дать им время на адаптацию.
Я снова оглядываю её со всех сторон. В магазине она была одета в какое-то тряпьё, а сейчас полностью нагая. У неё тонкие руки и красивые выступающие ключицы. Грудь маленькая с тёмными острыми сосками. Кожа светлая, почти без волосяного покрова. Только внизу под животом… Нужно будет раздобыть ей какую-нибудь одежду.
Я вздыхаю и снова поднимаю глаза на её голову. Нет рогов. Черты лица — непривычные, но симметричные. Большие глаза, в которых отражаются все её эмоции. Но в остальном я удивлён, насколько земляне похожи на нас. Почти как наши миниатюрные версии. Только гораздо шумнее и определённо более уязвимые.
Она продолжает пытаться вырваться, но я лишь прижимаю её крепче к себе с осторожностью.
— Не бойся, землянка, я буду тебя защищать, — произношу я, возвращаясь в кресло.
Касаться её тёплой, гладкой кожи приятно, и я сам не замечаю, как начинаю поглаживать её по спине. Она поначалу брыкается и размахивает руками, но потом затихает и даже засыпает. Я не удивлён. В конце концов, на то, чтобы так долго буйствовать, нужно много сил. Уверен, когда проснётся, она будет очень голодной. Надо бы мне отправить подтверждение доставки.
Робот-курьер оставляет заказ у двери. От внезапного звонка мой питомец просыпается и тут же ощетинивается на меня. Универсальные инструкции по уходу гласят: «предоставьте питомцу свободное пространство».
Я отпускаю её, и она, едва оказавшись на полу, бросается прочь, озираясь по сторонам, словно в поисках выхода. Ищет, где бы ей спрятаться. В углу комнаты стоит большой антикварный диван — один из тех, что доставили с Маркинии. Она заныривает под него, словно рассчитывает, что я не найду её там.
Я понимаю, что землянке действительно нужно отдельное пространство. Я вдруг загораюсь идеей устроить ей настоящее логово. Рядом с моей спальней как раз есть пустующая комната. Я иду туда, распахиваю двери и осознаю, что давно не вызывал специалистов из клининга. Тонкий налёт пыли осел на каждой горизонтальной поверхности. Я почти набираю номер клининга, но вдруг оглядываюсь назад на рыжую макушку, торчащую из-за спинки дивана. Если она меня так испугалась, то что с ней будет, когда приедут парни с пылесосами. Я смиренно вздыхаю. Кажется, я должен сделать это сам.
Через двадцать минут весь хлам оказывается уложенным в боксы, пыль стёрта, а полы очищены. Мои руки, привыкшие держать лишь боевой клинок, теперь держат тряпку и ящик с инструментами. И это… приятно.