«А как насчет тебя?» Поинтересовался Чатем.
«Я представляю для них большую угрозу».
Чатем нахмурился. «Так кто же эти злодеи из Моссада, на которых вы продолжаете ссылаться? Проарабски настроенные израильтяне? Их подкупают? Как их могло быть так много? И здесь, в Англии, не меньше?»
Слейтон поколебался: «Эту часть я не понимаю. У нас была своя доля шпионов и перебежчиков, как и в любой другой стране, но я никогда бы не смог представить что-то такого масштаба».
Чатем задумался, действительно ли Слейтон был так озадачен, как казался. «Звучит довольно фантастично, если хотите знать мое мнение».
«Разве это не более фантастично, чем если бы я сказал тебе вчера, что ты найдешь ядерное оружие на прогулочном катере в Истборне?»
Чатем попытался сменить тактику. «Значит, вы собираетесь оставить доктора Палмера под моей опекой?
Кристина беспокойно заерзала: «Мне не нравится слово «опека». Дэвид!»
Слейтон прервал ее, подняв руку сильным рубящим движением. Мгновение спустя раздался стук в дверь. Резкий, скорострельный стук. Натан Четэм точно знал, кто это.
Из-за тяжелой деревянной двери раздался певучий голос: «Ю-ху, инспектор. У меня для вас кое-что есть.»
«Это миссис Несбит», - сказал Чатем шепотом. «Она печет пироги каждый вторник. Всегда приносит один».
Слейтон покачал головой и приложил палец к губам. Еще один стук, затем тишина. Слейтон подождал целую минуту, прежде чем заговорить снова.
«Она вернется?»
«Вероятно, нет», - сказал Чатем. «Она просто придержит это до завтра». Чатем наблюдал, как Слейтон взвешивал этот ответ, анализируя его, чтобы выявить любой обман, решая, не вызовет ли миссис Несбит осложнений. Очевидно, удовлетворенный, человек из Моссада продолжил.
«Инспектор, я знаю, вы оцените все, что мы вам расскажем. Я знаю, вы будете копать и перепроверять, но факты, которые вы найдете, подтвердят, что мы на уровне. Кристин виновна только в том, что оказалась не в том месте не в то время. Она будет полностью сотрудничать, «он бросил на нее многозначительный взгляд, «и ответит на любые ваши вопросы. Однако, прежде чем я уйду, я хочу, чтобы вы заверили меня в нескольких вещах.»
Чатем нанес удар первым. «Вы хотите, чтобы у нее был иммунитет от судебного преследования».
Двое беглецов обменялись взглядами. «Да», - сказал Слэтон.
«Я ничего не могу гарантировать, но если ваша история правдива, я не могу представить, что она виновна в чем-то большем, чем в пособничестве вам, сэр. Пока она сотрудничает, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не было выдвинуто никаких обвинений.»
«Достаточно справедливо», - сказал Слэтон.
«Что еще?»
«Где-то там есть еще одно оружие. Я хочу, чтобы ваши военные начали наблюдение за районом, который мы определили. Немедленно, на случай, если утилизация не была завершена».
«Эти силы, конечно, не находятся под моим командованием, но я, вероятно, смогу убедить нужных людей, что над этим стоит задуматься. Что-нибудь еще?»
«Да. Я хочу, чтобы ты дал слово, что обеспечишь Кристине защиту, на случай, если я все неправильно понял. Надежная защита. Не просто гостиничный номер или камера в какой-нибудь зоне с минимальным уровнем безопасности».
«Я позабочусь об этом. Даю тебе слово».
«Хорошо. Тогда все». Слейтон прошел в скромную столовую и взял со стола деревянный стул.
Чатем попытался угадать, что он задумал, и понял это, когда увидел, как израильтянин вытаскивает большой рулон клейкой ленты. «Это действительно…
«Необходимо? Что ж, давайте посмотрим. Если бы я попросил вас сидеть тихо после моего ухода и не сообщать о моем местонахождении в течение двух часов, вы бы согласились?»
«Нет».
«Тогда это необходимо».
Слейтон пододвинул стул к перилам у подножия узкой лестницы. Он жестом пригласил Чатема сесть, и тот неохотно подчинился.
Мысль о попытке одолеть израильтянина пришла в голову Чатему. Но так же быстро исчезла. Он внимательно наблюдал за этим человеком. По большей части он был приятным и деловым. Но для наметанного глаза было нечто большее. То, как он двигался, так эффективно, без лишних движений. То, как его глаза фиксировали каждое движение. И когда миссис Несбит подошла к двери. Он понял, что она была там раньше всех, еще до того, как она постучала. Нет, подумал Чатем, грань между храбростью и глупостью очень тонкая, и за последнюю неделю он знал по меньшей мере полдюжины человек, которые сделали неправильный выбор в отношении этого.