Большие установки остановились, а затем, судя по скрежету шестеренок, несколько раз совершили маневр взад-вперед. Наконец двигатели остановились, и их пещерный гул сменился еще более тревожным звуком.
Раздался голос молодого мужчины: «Вы этого хотите, сержант?»
«Верно, это должно сработать. Оставь фары включенными».
«Ты уверен, что это то самое место?»
«Майор сказал, два клика по эту сторону Оундла. Теперь держите оружие под рукой, ребята. Не оставлять его без присмотра».
«Для показухи, верно?»
«Вот и все».
Слейтон не наткнулся на блокпост. Блокпост наткнулся на него. Во второй раз за сегодняшний вечер его удача, казалось, была проклята. Он бочком пробрался вдоль стены к единственному укрытию — месту, где растительность вышла из-под контроля. Он отчаянно пытался спрятаться за густой листвой, не вызывая никакого движения виноградных лоз, которые росли вверх по верхушке стены.
Слейтон слушал, пока пять, возможно, шесть солдат устраивались поудобнее. Они подшучивали над вещами, над которыми обычно подшучивают солдаты, и обменивались теориями о террористе, охотиться на которого им было поручено. Ни одна из их идей не представляла интереса для израильтянина, который молча сидел, спрятавшись менее чем в десяти шагах от них. Слейтон продолжал окапываться и натягивать вокруг себя укрытия. По ту сторону стены настроение группы поднялось, став более раскованным и беззаботным. Затем подъехала первая машина.
Сержант пролаял краткие инструкции, и Слейтон услышал, как по крайней мере одно оружие снято с предохранителя. Машина остановилась, и ее водителя, женщину, спросили: «Вы видели этого человека?» Слейтон посчитал, что к настоящему времени на фотографии было довольно хорошее сходство. Сбитая с толку водительница ответила, что нет, и согласилась на краткий обыск ее машины. Через несколько минут ей разрешили идти дальше, и в этот момент все казались более счастливыми.
Слэтон задавался вопросом, насколько эффективным было его сокрытие. Сквозь просветы в листве ему был хорошо виден конец стены — он сомневался, что кто — нибудь нашел бы причину перепрыгивать прямо через нее, — но трудно было сказать, была ли видна какая-либо часть его скорчившегося тела. К счастью, у него хватило предусмотрительности выбрать темную одежду. И он больше не проклинал грязь, которая забрызгала его конечности во время той вылазки через канаву. Слейтон аккуратно передвигал ветки тут и там, чтобы заполнить тонкие места, и медленно сгребал опавшие листья вокруг своих ног. Он все еще настраивал свой камуфляж, когда заметил движение. Слэтон замер.
Один из солдат, приземистый, типа пожарного, появился из-за края стены. У него на груди свободно висел автоматический пистолет, и он направлялся прямо к Слэтону. Когда мужчина был всего в нескольких шагах от него, Слэтон приготовился убить его, зная, что это невозможно сделать тихо. Кидон был в шаге от того, чтобы броситься в рукопашную, когда мужчина остановился. Он расстегнул ширинку и начал мочиться. В середине кто-то выкрикнул вопрос, и сержант слегка повернулся, чтобы ответить. При этом его струя попала прямо на левую ногу Слейтона. Закончив, мужчина застегнул молнию, развернулся и покатил обратно по грязи вокруг стены. Слэтон глубоко вздохнул, задаваясь вопросом, не так ли уж ему не повезло в конце концов.
Через час после занятия поста солдаты обыскали три машины и грузовик, но ничего не нашли. Им стало скучно. Перспектива не спать всю ночь, чтобы изводить нескольких гражданских, вызвала легкое недовольство, и сержант позволил двум мужчинам отрубиться в кабинах грузовиков. До остальных дойдет очередь. Вскоре после этого появилась колода карт, и началась беззаботная игра в покер.
Слэтон тщательно спланировал свой отход. Он мог двигаться только в одну сторону, влево и низко за стеной. В пятидесяти ярдах в том направлении дорога и стена изгибались и исчезали из виду. Не было ни препятствий, ни какого-либо укрытия, за исключением самой стены. Его единственной заботой было соблюдать полную тишину и не вызывать никакого движения, которое могло быть замечено с другой стороны. Слэтон ждал следующую машину. Это отвлекло бы внимание, а также было бы наименее вероятным временем, когда кто-либо другой мог бы исполнить зов природы.